Дин наваливается на меня всем весом, и паранойя начинает проникать в мой трепещущий разум. Возможно ли, что это был обычный, заурядный секс, и он быстро кончил, потому что не хотел подольше побыть со мной? Почему он молчит?
— Ты там жив? — спрашиваю я, тряся его за плечи, чтобы убедиться, что он не заснул от скучного секса, пока его член все еще дергается во мне.
— Едва ли, — хрипит Дин, прежде чем глубоко вздохнуть и скатиться с меня.
Прохладный воздух касается моей кожи, и я хватаю простыню, чтобы прикрыться, чувствуя странное стеснение.
— Как все прошло? — спрашиваю я, не пытаясь изобразить спокойствие.
Дин ложится на спину и закрывает глаза.
— Как было что?
— Как что? — Я возмущенно хмыкаю. — О, я, конечно же, говорю о закусках, сделанных сегодня вечером.
Дин поворачивается и сонно смотрит на меня.
— О чем ты говоришь?
Я приподнимаюсь на локте и пригвождаю его взглядом.
— Я спрашиваю, как тебе секс, идиот.
— О… это. — Дин смотрит в потолок. — Это было хорошо.
Мое тело мгновенно сдувается. Хорошо.
Хорошо, не отлично.
Хорошо, не идеально.
Просто… хорошо.
Разочарование трепещет в моем животе. Если бы кто-то назвал мои крупоны хорошими, я бы не уснула, пока не изменила рецепт сотню раз и не довела себя до тошноты, пробуя их все. Хорошо — это трехзвездочный отзыв от кулинарного критика. Хорошо — это ниже среднего.
Я неловко киваю и прикусываю губу.
— Тогда, наверное, мне нужно поработать.