— Мне все равно, — прерываю я. — Если решу, что хочу белое вино со стейком или красное вино с рыбой, ты мне это позволишь.
Нора морщит нос от отвращения.
— Зачем тебе…
— Нора, это мужская фишка. Ты не должна контролировать каждое мое движение, потому что я твой фиктивный кавалер. Это пойдет тебе на пользу.
Она тяжело выдыхает, как будто я только что сказал ей, что мое правило заключается в том, что мы должны бегать голыми по вечеринке вместе.
— И раз уж мы об этом заговорили, — продолжаю я, пока она несколько обескуражена, — ты не можешь говорить о делах.
— Что? — восклицает она, ее голубые глаза широко раскрыты и полны обвинения. — Дин, в этом весь смысл того, что ты мой кавалер — говорить о моих делах. Чтобы показать моей матери, что то, что я делаю, важно, впечатляет и… достойно восхищения.
— Я буду хвастаться твоими успехами в бизнесе. Ты не будешь. Ты будешь послушной, милой дочерью, которая привела на юбилей пару, как хотела ее мама. Я позабочусь о твоем имидже перед твоей матерью и ее друзьями. Не волнуйся. К тому же, от меня, нового парня, это будет принято в десять раз лучше, чем от тебя… вечно недовольной дочери.
— Я не вечно недовольная, — мрачно бормочет она и начинает рисовать каракули в блокноте.
Я протягиваю руку и касаюсь ее ноги, чувствуя, как девушка вздрагивает от моего прикосновения.
— Я ничего такого не имел в виду, Нора. Я просто хочу, чтобы они меня услышали, а если ты слишком занята тем, что нажимаешь на кнопки своей матери, то это никто не обратит внимания.
Выражение ее лица смягчается, и она кивает, прежде чем написать два последних правила.
— Выглядит неплохо. И еще одно большое, главное правило. Оно может быть самым очевидным, но в то же время и самым священным.
— Не могу дождаться, чтобы услышать.
— Никаких поцелуев. — Ее щеки снова заливаются румянцем, когда она сосредоточенно записывает это правило идеальным почерком. — Это само собой разумеющееся, но лучше все записать, чтобы мы знали, чего ожидать. Нам категорически нельзя целоваться. Это все усложнит.
Я откидываюсь на табурете и смотрю, как она заканчивает список, поставив внизу подпись. Затем поворачивается ко мне, и я улыбаюсь.
— Что? Мы не будем расписываться кровью? Плевать на ладони и пожимать руки?
Она закатывает глаза.
— Мне нравятся списки, Дин.
— Я так и понял, Нора. — Я нежно улыбаюсь ей. Она милая, когда взволнована и старается этого не показывать. — Ну, если это все, думаю, мне просто нужно знать, когда за тобой завтра заехать.