— Я хотела, но тот парень-инструктор напугал меня, сказав, что если нажать на передний тормоз, можно перевернуться.
Дин сжимает зубы и кивает.
— Да, это может быть опасно.
— Мы спускаемся на подъемнике, — говорю я, указывая на площадку за пивоварней, где велосипедисты поднимаются или спускаются с горы. — У меня будет посттравматический синдром от всего этого!
Дин начинает подходить ко мне, будто я бешеная собака, которая может напасть.
— Давай купим тебе выпить и, может быть, что-то съедобное.
— Не хочу, — стону я, а затем падаю в его объятия, и он обнимает меня, успокаивающе поглаживая по спине. — Я хочу машину времени, чтобы вернуться назад и остаться на кухне с Барб в особняке. — Грудь Дина начинает трястись, и я резко поднимаю голову, чтобы посмотреть на него. — Лучше тебе не смеяться.
Он поджимает губы и качает головой, притворно нахмурившись, прежде чем прижаться губами к моим в долгом, затяжном поцелуе, который почти мгновенно расслабляет меня. Это удивительно и приятно, и я немного смущена этим, потому что мы до сих пор не обсудили, что именно мы делаем вместе, но я соглашаюсь, потому что мне приятно. И потому что мне это необходимо после того путешествия, которое я только что пережила.
Дин отстраняется и переплетает свои пальцы с моими.
— Давай, сладкая попка, позволь мне купить тебе выпить. Я напишу остальным и скажу, чтобы они возвращались без нас. Мы можем взять такси до дома.
Потребовалось два бокала пива на террасе, прежде чем я смогла, наконец, насладиться видом гор и перестать возмущаться. Я тяжело вздыхаю и перевожу взгляд на Дина, который выглядит так, будто позирует для какого-то журнала о приключениях на природе. Он вальяжно сидит в адирондакском кресле, одетый в белую спортивную футболку и солнцезащитные очки, пьет пиво и проводит рукой по своим темным волосам, словно ему нет дела до всего на свете. Мой взгляд опускается к его обтягивающим черным велосипедным шортам. Обычно парни в таких шортах не привлекают моего внимания… но бедра Дина до смешного мускулистые. Эластичная ткань обтягивает выпуклость, которую я видела во плоти прошлой ночью, что делает очень неловкие вещи с моим телом теперь, когда я больше не кричу от злости.
Я застенчиво расчесываю пальцами волосы, потому что, вероятно, выгляжу так, будто нахожусь в состоянии маниакального приступа. Что не так уж и далеко от истины. Делаю еще один глоток и улыбаюсь ему.
— Мое горло наконец-то перестало болеть от всех этих криков.
Дин хмурится.
— Мне действительно жаль. Во мне есть эта соревновательная жилка, и я совершенно не обратил внимания на то, что ты сходила с ума.
— Все в порядке. — Я отмахиваюсь от него. — Я пыталась вести себя спокойно.
Дин снимает солнцезащитные очки и смотрит на меня карамельно-карими глазами, которые я наконец-то могу оценить снова, теперь, когда из моих глаз исчезла пелена ярости.
— Почему ты пыталась изобразить спокойствие?
Я делаю секундную паузу, жуя губу, прежде чем решиться поразить его мыслями, которые весь день крутились у меня в голове.
— Я не была уверена, что именно значила прошлая ночь.