– Это неправда все! – быстро, едва слышно произнес Брагин, глядя на затылок тети Лиды, сидевшей впереди. Тетка, словно почувствовав что-то, обернулась. Скользнула взглядом по Кире, Брагину, отвернулась опять. Тонкая длинная шея, тяжелые вьющиеся волосы убраны в пучок на затылке… Интересно, Брагин до сих пор думает о тете Лиде?
– Значит, она солгала?
– Она тебе рассказала? – быстро спросил Брагин, вновь перейдя на «ты». – Она тебе рассказала?!
– Да.
– Это неправда. Женщины все преувеличивают, искажают, лгут. Твоя тетя Лида – классическая динамщица, я извиняюсь. Поманила, потом оттолкнула.
– Но кирпичом она вам заехала?
– Это неправда. Я такими вещами не занимаюсь. Про насилие – это вообще дикость какая-то… Я приличный человек, у меня семья, дочери шестнадцать скоро. Я, может, жене ни разу не изменял! – яростным шепотом произнес Брагин.
– Верю. Но история с тетей Лидой случилась до вашего брака. И вы ее подстерегали. Вы напали на нее. И только чудо спасло ее…
– Блин, я ее любил. Я хотел на ней жениться. Я бы любого убил, кто к ней посмел прикоснуться бы… – Брагин говорил тихо, но из его ноздрей словно пар шел. Он был в бешенстве и только каким-то чудом держался. Потом с усилием добавил: – Ты, Кира, провокаторша. Ты такая же провокаторша, как она, Лидка.
– Вы силой хотели заставить ее выйти за вас, – упрямо покачала головой Кира. – Другие времена. Другие нравы, обычаи. Маленький городишко. Все боятся сплетен, для молоденькой девушки оказаться в центре сплетен – смерти подобно. Отец у Лиды – крутой, жесткий человек, из бывших военных. Он заставил бы дочь Лиду выйти за вас. Тем более если бы она забеременела, например… Вы ведь на это и рассчитывали, Руслан Эдуардович, не так ли?
– Она меня провоцировала.
– Как? Как именно?
– Все эти женские штучки… Завлечь и посмеяться. А я ее любил – больше жизни.
– А она вас – нет. И не врите про женские штучки и про то, как вас динамили, завлекали, а потом со смешком убегали… Я прекрасно помню те времена, – жестко произнесла Кира. – Тетя Лида была в высшей степени примерной девицей. Не красилась, в мини не ходила, глазки никому не строила. Она вас – не провоцировала.
– Я любил ее.
– Вы не считались с ней, с ее чувствами, ее желаниями. Вы ее хотели подчинить, словно рабыню. Или животное. Вы не видели в ней человека, вы все хотели решать за нее…
– О, я понял, кто ты, – с холодным бешенством произнес Брагин. – Ты феминистка, вот кто ты.
– Если я не стала терпеть, когда меня бьют, то да, я феминистка! А вы в бога верите, Руслан Эдуардович? А как там в Библии сказано – грехи отцов падут на головы детей… Покаялись бы. Хотя бы перед самим собой. Будьте искренним, не бойтесь правды. Не надо называть Лиду провокаторшей… Себя обвиняйте, не ее. Покайтесь! – яростным шепотом, дрожа, прокричала Кира. – Иначе… иначе… Вы же не хотите, чтобы какой-нибудь идиот… с вашей дочерью… вот точно так же, как вы с Лидой…
Кажется, Брагин хотел ударить Киру. В его лице было что-то такое, уже запредельное… словно он дошел до той точки кипения, когда ничего не сдерживает, когда смерть не страшна и убить можно.
И он бы ударил, наверное, но в этот момент автобус сильно тряхнуло, пассажиры едва не попадали с кресел.