— Я же говорил, — урод похабно ухмылялся, — что ты будешь моей.
Я расслышал ответ Энжи:
— А я тебя уже спрашивала, ты уверен, что со мной справишься?
Расстояние между пятеркой амбалов и мной уже составляло меньше трех метров. Я на мгновение зажмурил глаза, чуть ли не вслух призывая спасительный лес игры. Меня качнуло, от мысли, что я сейчас могу потерять сознание и полностью провалиться в игру, адреналин подстегнул меня, окатывая холодом все тело. Я услышал крик Энжи:
— Мне больно, сволочь!
Я скосил глаза в сторону машин и сжал кулак. Джип с диким грохотом исчез в гигантском багрово-черном шаре пламени. Едва стих грохот, стал слышен крик, переходящий в вой, а затем почти в визг. Это был голос Тяпы. Амбалы оглянулись и я смог что-то рассмотреть. Он стоял на коленях, нырнув физиономией точно в глубокую выбоину в асфальте. Над ним стояла Энжи, удерживая его руку под явно неестественным углом одной рукой, палец другой руки был направлен на амбала, подходившего к ней со стороны подъезда. Тот в растерянности замер, как и пятерка, стоявшая между нами. Эти вообще поприседали во время взрыва, и сейчас сбились в кучу и озирались то на машину, то на меня, то на Энжи. Заметив, что бандит, шедший от подъезда, сделал шаг в сторону девушки, я влепил ему прямо под ноги файрбол. Он рухнул, а остальная пятерка окончательно развернулась ко мне. На моих ладонях горел огненный шар размером с волейбольный мяч и зажигался новый взамен только выпущенного. Это зрелище вообще лишило их какого-либо желания продолжать любые движения. Энжи выпустила руку Тяпы и спокойно пошла к подъезду.
— Забрали свою падаль и исчезли. — Проронил я, проходя мимо оцепеневшей пятерки.
Файрболы я погасил лишь в подъезде, окликая Энжи. Она остановилась, посмотрела на мою руку и, убедившись, что там ничего нет, погладила мою ладонь.
— Спасибо. Похоже, спасать меня у тебя уже входит в привычку. — Она не стала вырываться, когда я обнял ее, но спрятала лицо от моих поцелуев у меня на груди. — Если ты настаиваешь, я выслушаю тебя, но… лучше не сейчас. Я прошу тебя. Дай мне время.
— Почему? — Я прошептал, целуя ее шею. — Я наконец-то могу все рассказать.
— Я боюсь сейчас говорить. Боюсь, что из-за какой-нибудь мелочи могу сделать ошибку, о которой буду жалеть всю жизнь.
Я заставил себя ослабить объятия, она выскользнула, поцеловала меня в щеку и стала быстро подниматься по лестнице. Едва Энжи исчезла из виду, я стал слышать всхлипы и приглушенный плач, пока не хлопнула дверь.
Выходил я из подъезда, можно сказать на взводе, стараясь быть готовым к любым неожиданностям. Машины Тяпы, как и его самого с головорезами, след простыл. На месте, где стоял джип, до сих пор дымились какие-то клочья и куски металла. Я пошел к своей машине, доставая телефон. Взглянув на экран, чтобы узнать время, увидел сообщение о не прослушанном звуковом сообщении от Ольги. Я нажал кнопку и из телефона полился ее бархатный нежный голос.
— Сережа, я в четыре в кафе-мороженом встречаюсь с Тяпой-старшим, буду не против, если ты сможешь меня подстраховать.
Я еще раз посмотрел на часы на телефоне – без двух минут пять. Через двенадцать минут я выскочил из машины возле кафе. Прямо передо мной стоял Тяпа-старший, папаша Севы-Тяпы, которому Энжи только что сломала руку. Он не успел переступить порог летней площадки, когда увидел меня и отпрянул назад, толкая двух амбалов, которые тащили сопротивлявшуюся Ольгу. Все замерли. Тяпа молча зыркнул на своих шестерок, те и сами уже догадались отпустить Ольгу. Она отряхнула рукава своего пиджака и вдруг неожиданно всадила со всей силы каблук в стопу одного из мордоворотов. Тот со стоном согнулся. Ольга подошла к Тяпе.
— Телефон. — Ее голос вполне мог служить эталоном спокойствия и безмятежности.
Тот злобно засопел, но достал из кармана телефон. С оскаленной физиономией он прохрипел:
— Что ты сделал с моим сыном, мерзавец?
Я улыбнулся.
— Ничего. — я сделал шаг к нему, наклонился к его уху, но продолжал говорить в полный голос. — Твоему сыну указала его место девушка, которой он посмел домогаться. Моя девушка.