Неоновые боги

Я пытаюсь немного успокоиться и подумать. Совершит ли Зевс прямой удар или станет давить на меня, чтобы получить желаемое, избежав при этом тотальной войны? Я не знаю. Даже думать не в состоянии, черт побери. Лишь слышу эхо крика Персефоны, вижу беспомощный взгляд в глазах ее сестры и чувствую боль в костяшках пальцев оттого, что избил человека до полусмерти.

Я сжимаю виски пальцами. Что бы сказал Андреас? Усмехаюсь, как только эта мысль приходит в голову. Андреас будет рвать и метать из-за того, что я повел себя так импульсивно.

– Мы не можем исходить из предположения, что они вторгнутся через мосты. Соберите как можно больше людей с окраин территории. Если они не захотят идти, не принуждайте, но предупредите. Надвигается война.

Замешкавшись, Харон кивает.

– Хочешь, чтобы я собрал всех наших людей в главном здании?

Чуть не поддаюсь искушению. Хочу, чтобы Персефона была в безопасности, и уже знаю, что она станет главной мишенью. Желание укрепить нашу оборону, чтобы ничто не смогло пробиться через нее, очень велико.

Но Персефона не единственный человек в нижнем городе, который нуждается в защите.

Через силу мотаю головой.

– Нет, оставьте двойной патруль на реке. Собери всех, кого необходимо, чтобы помочь всем желающим выбраться из потенциальной зоны конфликта.

– Аид. – Харон вынужденно останавливается и прячет страх в голосе. – Если за нами придут, весь нижний город станет зоной конфликта.

– Знаю. – Хватаю его за плечи. – Я помогу нам справиться, Харон. Не сомневайся в этом.

Просто пока не знаю как. Я не могу действовать, опережая Зевса. Разрываюсь между надеждой на то, что он не станет тотчас наносить удар, и страхом, что он будет тянуть, пока мы все не сойдем с ума.

Всю дорогу до дома я не могу избавиться от страха, что к тому времени, когда я приеду, Персефоны уже не будет. Что Зевсу как-то удастся прорваться через мою оборону и забрать ее. Или она поймет, что я, вопреки своему обещанию, не могу по-настоящему ее защитить, и решит рискнуть самостоятельно. Что она увидит во мне монстра, которым меня считает остальной Олимп, и сбежит. Множество вариантов развития событий, каждый из которых подпитывается мыслью о том, что все пойдет наперекосяк. Когда все началось, я прикидывал разные варианты, но все они были далеки от того, что произошло сегодня.

Некоторые события невозможно повернуть вспять.

Обнаружив, что Персефона с сестрой сидят в гостиной в окружении трех резвящихся щенков, чувствую, словно получил удар под дых. Они здесь. Они в безопасности. Пока.

Сажусь в одно из кресел и ловлю взгляд Персефоны. Положив двух щенков сестре на колени, она садится обратно. Правильно делает. Давить сейчас на Эвридику – неверное решение. Она только что пережила… Что ж, мы не узнаем, что именно она пережила, пока она не успокоится и не расскажет нам. А это требует времени.

Поэтому я сижу и молча наблюдаю, как Эвридика медленно приходит в себя. Сначала гладит щенков, потом делает судорожный вздох, больше похожий на всхлип.

– Мне было так страшно, Персефона.

– Я знаю, милая. – Она дает Эвридике положить голову ей на колени и осторожно, успокаивая, гладит ее по темным волосам.

Но в ее карих глазах нет ни капли спокойствия. Она смотрит на меня, и я никогда не видел ее такой устрашающей. Истинная темная богиня, жаждущая возмездия. Персефона скрывает это выражение лица так же быстро, как оно возникло, и мне не нравится, что она прячет от меня эту часть себя. Ее губы подрагивают в слабой улыбке, и она беззвучно говорит «спасибо».