– Понятия не имею, о чем ты говоришь.
– Ты зря тратишь время на этих дураков.
– Как скажешь.
– Скажу. – Аид неспешно встает. Ему не хватает только развевающегося плаща, чтобы закончить угрожающе-сексуальную картину, которую он собой представляет. – Хочешь, я покажу тебе, как пройдет наша первая ночь в этой комнате?
Внезапно все становится слишком реальным. Меня сотрясает дрожь отчасти от волнения, отчасти от предвкушения.
– Да, господин.
Он бросает взгляд на мои ноги.
– Они тебя беспокоят?
Честно говоря, они уже болят от того, что я простояла всего несколько минут.
– Справлюсь.
– Справишься, – медленно повторяет он, качая головой. – Ты стараешься измотать свое тело при малейшей возможности. Я уж подумал, что первая ночь была исключением, но это ведь не так? Это правило.
Я вздрагиваю, и меня пронзает чувство вины, даже когда я убеждаю себя, что нет причин его испытывать. Это мое тело. И я могу делать с ним все, что нужно для выживания. Что с того, что порой моя плоть за это расплачивается? Такова цена жизни. Я делаю еще шаг назад, чтобы отвлечься от зародившегося внутри неприятного чувства.
– Я сказала, что все нормально, и это правда.
– Поверю тебе на слово. В этот раз, – он продолжает, пока я не успела ничего ответить. – Но в конце вечера я проверю твои повязки, и, если окажется, что из-за своего упрямства ты поранилась еще сильнее, жди последствий.
– Ты невероятно заносчив. Это мое тело.
– Ошибаешься. На время этого действа это тело – мое. – Он жестом указывает на невысокую платформу в центре комнаты. – Поднимайся.
Все еще обдумывая его слова, я протягиваю ему руку и позволяю помочь мне подняться на возвышение всего тридцать сантиметров высотой. Оно совсем не высокое, но создается впечатление, будто с него смотришь сверху вниз на оставшуюся часть комнаты. Будто находишься на всеобщем обозрении. Неважно, что сейчас здесь нет никого, кроме нас. Представляя, что все кресла и диваны заняты людьми, я чувствую, как сердце начинает стучать быстрее.
Аид отпускает мою руку.
– Постой здесь минутку.
Я смотрю, как он пробирается среди кресел к неприметной двери, спрятавшейся за занавесью. Через пару секунд над подиумом загорается множество огней. Они не слишком яркие, но в полумраке тотчас скрывают комнату от моих глаз. Я с трудом глотаю.