— Я взрослый. Поэтому у меня своя квартира. Чтобы мог играть, когда мне захочется.
Она выражает пренебрежение, звук получается громкий и неприятный. Мне хочется смеяться. Но я не смеюсь, потому что все еще раздражен.
— Джон, перестань вести себя как настоящий вредитель. Ты нарушаешь покой и знаешь это.
— Больше никто не жаловался.
— Я жалуюсь. Не вынуждай меня звонить мистеру Скотту.
Чувствую, как поднимаются мои брови.
— Ты бы наябедничала на меня? Низко, Стелла. Чертовски низко.
Она фыркает, складывая руки на груди.
— Он сказал, что стоит с ним связаться, если у меня с тобой будут какие-то проблемы.
— Знаешь, Скотти уже давно хочет, чтобы я играл. Неважно, что играет «напыщенного мудака» во всем вплоть до науки, технически он работает на меня.
Ее рот сначала открывается, а потом захлопывается.
— Я забыла об этом.
— Понятное дело. В подходящей ситуации мы позволяем ему поиграть в командира. Но факт остается фактом, и я думаю, что выиграю этот раунд. Попробуй еще разок, Кнопка.
На ее щеках растет румянец.
— Ты действительно не собираешься убавить громкость?
Я бы уменьшил, наверное, если бы она не бросалась в меня угрозами насчет Скотти. Или не предложила бы наушники. Я лениво пожимаю плечами.
Она рычит, заставляя все свои округлости зашевелиться… снова.
— Если не сделаешь, я… — Она диким взглядом обводит все вокруг, останавливая его на моем любимом Страте. — Я разобью эту ветхую гитару о твою голову.
Я в ужасе вздыхаю.
— Это, милая Стелла, Фендер Стратокастер Солнечный Луч 1964 года, которой когда-то владел и играл на ней Джимми Хендрикс. Я бы скорее позволил тебе быстро двинуть мне по яйцам и покончить с этим.