И утвердилась в правильности решения: в Москву надо ехать незамедлительно. Точка.
На пороге палаты неожиданно возникла Галочка, хотя договаривались, что ждать их она будет дома.
«Приехала помочь», – объяснила она и действительно принялась помогать. Леля смотрела, как быстро мелькают Галочкины ловкие и умелые руки: поправила повязку, помогла надеть свитер и брюки, уточнила, все ли лекарства есть с собой, Леля вообще про это забыла.
В квартире – Леля снова удивилась – было все подготовлено. Спальня хозяйки отдана в распоряжение гостя, кровать застелена свежим бельем, на тумбочке минералка и чашка, торшер подвинут ровно настолько, чтобы было удобно читать. Воздух свежий, форточка была приоткрыта.
– Ну? И как тебе? – с улыбкой спросила Леля у мужа. – Галочка наша – просто находка! Везение и неоценимая помощь! Ну правда ведь, а?
Виктор скупо кивнул и попросил перекусить.
Тут же были разогреты и поданы куриный суп и мясное суфле.
Съел он все это с большим удовольствием, удивившись, что «такое откровенно диетическое» может быть вкусным.
Леля и Галочка переглянулись и выдохнули.
Виктор лег, блаженно прикрыл глаза, проговорив:
– Нет запаха больницы! Как это здорово!
Леля тихо вышла из комнаты, прикрыла дверь и подумала: «Все я сделала правильно. Галочка умница! Ох как же нам повезло!»
Теперь с совершенно спокойным сердцем можно ехать в Москву, чтобы решать все дела. Разруливать. Приводить в порядок. Зарабатывать деньги для дочери и для мужа, своих самых любимых и самых родных. Может быть, это и есть пресловутое женское счастье?
Самой стало смешно.
Улетала Леля тем же вечером, совсем поздно, почти в ночь.
В самолете почувствовала такую усталость, что тут же закрыла глаза, предварительно объяснив стюардессе, что будить ее не надо – ни на перекус, ни на что прочее. Только по прилете, строго за десять минут.
Так все и вышло, правда, проснулась сама, как только услышала призыв пристегнуть ремни.
В Москве уже вовсю лежал снег – огромные сугробы вдоль шоссе были похожи на уснувших белых медведей. Помощник Вова, встретивший ее, без остановки, с каким-то садистским упоением вещал про «дикие, страшные, Лариса Александровна, проблемы» и наконец выдал всю горькую правду.
Нервы сдали, и она потребовала, чтобы он замолчал.
Вова обиженно хмыкнул и еще крепче вцепился в руль.
ebooksa