Отбой. Лагутин не мог прийти в себя. Как же так? Даша ведь знает, что она единственный близкий ему человек в этом городе. Как же так? Даже если незнакомый, сосед, просто приятель попросит о помощи? А тут все-таки бывший муж.
– Как же так, – бормотал он, – как же так? Как вообще такое возможно? Ведь столько лет…
– Чё, послала?
Он обернулся – сосед, молодой, чернявый и кучерявый парень. Рука в гипсе, нога тоже.
– Послала? – повторил он и усмехнулся: – Бабы, они такие! Моя вот…
Лагутин перебил его:
– Я понял.
Парень с удивлением посмотрел на него и, кажется, обиделся.
Ну и черт с ним.
С трудом перевернувшись на бок, отвернувшись к стене, Лагутин закрыл глаза.
Как же тошно, господи! Как же отвратно. Лучше бы башкой об этот чертов лед и с концами. Было бы легче, ей-богу.
Утром пришел палатный доктор и все объяснил:
– Если пойдет по плану, выпишем через дней десять. Аккурат к Новому году, – пошутил он. – Дома будете в праздник! За столом, с семьей, все как положено.
Лагутин усмехнулся. Ага, дома. За столом и с семьей. Как и положено, да. Легче от бодрого прогноза не стало.
Три раза в день обезболивающие. Раз в два дня перевязки. Боль утихала – физическая. Душевная – нет, ни на йоту.
На третий день дверь открылась, и в палату вошла Нина. Он обалдел и даже привстал на локте – от неожиданности и смущения.
– Вы? Откуда? Как вы узнали?
Она, кажется, была смущена не меньше, чем он. Что-то залепетала в свое оправдание:
– Я поняла, что-то случилось. Вещи вы не забрали. Паспорт тоже. Не попрощались. Ну я и подумала, не могли вы так просто улететь – не попрощавшись, без документов. – От смущения она опустила глаза. – Ну я и стала обзванивать больницы. Вы быстро нашлись, сразу почти! Я так обрадовалась. Ой, ну в смысле… Не тому, что вы здесь, а что вы так быстро нашлись… Извините.
– Ну вы даете, Нина. И ради бога, простите меня – сволочь я порядочная! Действительно – не позвонил, не предупредил. Простите, так получилось.