Я вздрогнул, чувствуя, как забилось мое сердце. Мы смотрели друг на друга и молчали.
На нас с удивлением глазели продавцы книжного и оставшиеся в зале читатели. Наконец я очнулся и шепнул:
– Подождете меня? Я скоро закончу.
Она покраснела и молча кивнула.
Автограф-сессия закончилась, я тепло попрощался с сотрудниками магазина, собрал в охапку цветы и вышел на улицу.
Марина стояла чуть сбоку от двери, опустив голову и ковыряя носком сапога наледь на асфальте.
Я облегченно выдохнул и шагнул к ней, протянув букеты.
– Это вам!
Она испуганно глянула.
– Ой, что вы! Спасибо, не надо! Это же – вам!
– И вам, кстати, тоже! Пожалуйста, не отказывайтесь!
Она слегка улыбнулась.
– Ну… Раз вы так считаете… Только вы понесете – все по-честному, а? Такая махина – не удержу!
И мы рассмеялись. Как же мне стало легко!
– Ну что? Вперед? – подобрался я. – Очень хочется есть. Я всегда много ем от волнения! Да, и еще – кофе! Много кофе – чашки две или три!
Она внимательно, изучающе смотрела на меня.
А я пытался скрыть свое смущение и еще больше боялся ее разочаровать. Я взял ее за руку – скользко! Очень скользко было на улице. Ее рука была теплой и мягкой, хотя на улице было морозно, промозгло – март, кажется, отступать не собирался.
И мы шагнули вперед.
А перед нами разливалась Москва, щедро, богато и бестолково украшенная к празднику. Она переливалась и сверкала разноцветными огнями, безмерно раздражая москвичей и столь же безмерно восхищая гостей и туристов.
Ну что ж, перемены не всем хороши и не всегда к сроку. Но только не в моем случае. В смысле – не в нашем. Как мне хотелось в это верить, господи! Как мне хотелось жить!