Его женщина

– К чему ломать себя, правда? Ну а я буду жить так, как жила. И как, кстати, тоже привыкла. А я привыкла зависеть от чужих обстоятельств, ты уж прости! – Я легко встала и быстро пошла к выходу.

Геннадий меня не догнал, чему я была очень рада.

Я надела пальто и вышла на улицу. Лил дождь, и дул острый ветер. Я шла по Тверской – не спеша, никуда не торопясь, разглядывая людей и витрины. И самое главное, мне было весело! Я не замечала октябрьской погоды – ни холодного дождя, ни пронизывающего до самых костей ветра. Шла медленно, подставляя лицо дождю. Кажется, я была счастлива. Вернувшись домой и скинув промокшие туфли, я улеглась в кровать и в сотый раз перечитывала письмо от Ковалева – я радовалась за него от всей души.

Дорогая Марина! Простите за то, что надолго пропал. Я уехал в деревню – довольно далекую, во Владимирской области.

Там я прожил счастливые дни и написал новую книгу. Кажется, она получилась, очень хотелось бы верить! Я вполне пришел в себя, по-моему, выздоровел, восстановился после «тяжелой и продолжительной болезни». Помните, как говорили раньше?

Надеюсь, вы улыбнулись! А скоро, думаю, надо продолжить работу. Сдать роман – еще не закончить его. Впереди корректура, долгая и тщательная редакторская правка, потом снова моя вычитка, согласование с редактором, словом – предстоит большая работа! Так что в конце зимы или в начале весны – как мы управимся – выйдет мой новый роман. И дай бог, чтобы я вас не разочаровал. Мне бы очень не хотелось этого, честное слово.

Спасибо вам за заботу и тревогу обо мне – я очень ценю ваше доброе внимание к моей незначительной персоне.

Надеюсь, у вас все хорошо и ваше торжество прошло весело, радостно и красиво.

Искренне ваш, с благодарностью,

Максим Ковалев

Я в который раз читала письмо и улыбалась. Слава богу, что у него все обошлось! И еще – я предвкушала, предвкушала радость от встречи с его новыми героями.

Ника немного успокоилась и понемногу, по капельке, стала приходить в себя. Мы разглядывали ее растущий животик и втроем умилялись. На УЗИ нам сказали, что будет девочка.

– Бабье царство, – констатировала мама.

Мы с Никой переглянулись и все дружно вздохнули.

Услышав известие о том, что я рассталась с Геннадием, мои, кажется, не удивились и не расстроились. Мама промолчала, а Ника скорчила рожицу, смущенно пробормотав:

– Ну и правильно, мамочка! Если душа не лежит, тогда зачем?

Давно она не называла меня «мамочкой», и я вздрогнула, услышав это.

В общем, мы жили и готовились к родам. В январе Ника уходила в декрет. Мама рвалась домой, переживая, что она нам в тягость. Мы, конечно, ее не отпускали. Геннадий мне больше не позвонил. Нет, я не удивилась, это было вполне в его стиле. Да и меня это, честно сказать, устраивало. Конечно, мне было неловко и неуютно оттого, что я с ним так обошлась. И все-таки я была уверена, что поступила правильно.

Зачем увеличивать количество несчастливых людей? Их и так хватает на свете.

А фисташковое платье я надела на Новый год. Ника и мама сказали, что оно мне очень идет.