– Отстань, надоел! Успокойся уже! Честное слово, достал!
Незадачливый любовник откатывался на край супружеской постели и начинал страдать. Все то восхитительное и волшебное, что так притягивало его, вдруг пропало, исчезло. Как не было. Его постигло такое разочарование, такая тоска, что он, убежденный трезвенник, начал пить.
Зачем? Зачем он это сделал? Захлебнулся от счастья, кретин, идиот! Да, такого с ним никогда не было, даже в молодости. Первая супруга была женщиной стеснительной и тихой – от предложенных неожиданностей вздрагивала и начинала плакать. Все
Потом были любовницы, но как-то мельком, незначительно и «невкусно». А тут она, Евдокия! Невозможно красивая, яркая, мощная. И такая горячая, нетерпеливая. В общем, у него поехала крыша. И что вышло? Все это было неправдой? Она притворялась? Прикидывалась? Нет, невозможно! Как это можно сыграть? Она же – сама страсть, сама ярость, само бесстыдство! Нет, это сыграть невозможно!
Страдания усугублялись чувством вины. Зачем он ушел из счастливой и дружной семьи? Подлец. Конечно, подлец, и нет ему прощения, нет! Теперь он думал о бывшей жене с тихой нежностью: мать, друг, хозяйка. Господи, на кого он ее променял? На бездушную смазливую бабенку?
А может быть, попробовать покаяться, пасть в ноги? Она простит, он почти уверен, что простит! Она ведь святая! И ему до дрожи, до коликов захотелось в старую квартиру на Полянке, на любимый диван, к дорогим книгам, к любимой чайной чашке с оранжевой ручкой. Он застонал. Да, надо решиться! Собрать чемодан и – домой!
Он решительно зашел в спальню и увидел на кровати свою вторую жену, свою Дусю. Она только проснулась и сладко потягивалась. Вырез тонкой кружевной сорочки обнажил все еще роскошную, смуглую и пышную грудь. Она закинула голову, и он увидел ее шею – полноватую, гладкую, без единой морщинки и складки. И крупную родинку под подбородком – темную, почти черную, овальную, похожую на крупный и сладкий изюм, – ее так и хотелось лизнуть. Следом выпросталась стройная, полноватая нога, прекрасная в своей бесстыжей наготе. Круглая, гладкая, девическая пятка и пальцы – пальчики! – с ярким малиновым маникюром.
Коварная Дуська сладко зевнула, обнажив мелкие жемчужные хищные зубки.
И он снова пропал. Пропал тут же, моментально забыв о своем раскаянии, о своем решении, – он был снова в плену. И тут же понял: да все равно! Абсолютно все равно, откликается ли она на его ласки. Ему это уже не так важно. Главное то, что он может! По праву законного мужа. Вон, в паспорте – фиолетовая печать! Он может прикоснуться, прильнуть и напиться. Напиться ее прохладного тела, ее гладкой кожи, поймать ее вздох, пахнувший земляникой. А дальше будь что будет! Ему все равно. Он ее муж, а это значит, что имеет право. Хоть изредка, хоть иногда. Пусть даже так, с ее раздражением и пренебрежением. И ничего ему больше не надо.
Дуся, что удивительно, в этот день была расположена, милостива, пусть и прохладна. Чуйка у нее была бешеная, как у хорошей собаки. Откинув край одеяла, она неотрывно смотрела на несчастного.
Кончилось все, как обычно, быстро, от ласк она отмахнулась.
Но он был счастлив – дозволила, позвала, допустила.
Через два месяца сластолюбец повесился в Дусиной ванной. Дуся пожала плечами – ну, так – значит, так. Что тут поделать? Из квартиры она и тогда не съехала – наверное, снова вспомнила про вид из окна.
Третьим законным был довольно странный человек по имени Прохор. Редкое имя в те годы, надо сказать. Прохор тот был народным целителем, наша Дуська мельчала. Прошка исцелял усердно и самозабвенно – на полгода вперед страждущие записывались в очередь.
Я называл его Распутин. Он и вправду был похож на мощного старца – та же борода, те же длинные, нечистые волосы. Только вот мощь не та, это было понятно сразу. Но и то, что Прошка был хитрован и аферист, тоже сомнений не вызывало. К тому же он был сильно запойный.
В чем заключалась его система? Да обычный набор целителя – мутные и вонючие настои из трав, якобы собранных в горах Алтая, куда Прошка, естественно, ни разу не съездил. Травки свои собирал он в ближайшем Подмосковье – я сам это видел. Ну и прочие атрибуты – свечи, иконы, магические камни и тому подобная дребедень. А люди велись. Платили Прошке щедро – по червончику за визит. Смотрели как на бога. Опускались перед ним на колени. Сильно верующий целитель не брезговал и гаданием – гадал на картах, на воске, на зеркале, на монетках, тенях, звездах и на бобах. А еще на книгах и на воде. Принимал, или врачевал, по его же словам, он в квартире жены.
Не то чтобы она была недовольна – все-таки деньги, и большие! Но в «приемные» дни из дома предпочитала уйти. Частенько приезжала и к моей матери.
Помню, как мать задала ей вопрос:
– А твой Прошка? Он же дремучий, как чаща! К тому же вонючий – чистый гамадрил!
Дуся рассмеялась и махнула рукой.
ebooksa