Демон, который ещё секунду назад был полон злости и ярости, в миг окаменел. Его глаза вытаращились, рот раскрылся, будто он хотел что-то сказать, но слова так и не вырвались из его грязной пасти. Он замер в нелепой позе, как игрушечная кукла, которую неожиданно отключили от питания.
- Что селяви, свинка? - я ехидно усмехаюсь, глядя на демона, который уже не движется. И я чувствую себя победителем. Я убил его! Хотя не поверь он моему блефу, то история повернулась бы иначе.
Грифон яростно заклекотал, осознав смерть своего хозяина. Он не мог поверить в то, что произошло. Ибо был уверен в силе своего демона.
Но я не дал ему шанса на месть. Пользуясь моментом и близостью к цели, я молниеносно провел акт огненной декапитации столь опасной птички.
Пламя с моей шашки взметнулось вверх, поглощая голову грифона. Птица закричала от боли, её крылья заметались в воздухе, но огонь оказался слишком сильным. Я видел, как её глаза вытаращились от ужаса, а клюв раскрылся в беззвучном крике.
В миг грифон упал на землю, покрытый огнём. Его перья горели, а из него валил дым. Я отступил назад, ощущая жар на своей коже.
- Ну ты конечно и наглый парнишка, - позади послышался знакомый голос ликвидатора. - Я и сам чуть не поверил, что ты матёрый убивец. Ловко ты это придумал, я поначалу и не понял. - продолжил Ильяс, утирая рукой с бинтами перебинтованное лицо, а затем и протирая очки-авиаторы.
Он подошел ко мне ближе, оглядывая площадь, где ещё недавно стояли грифон и демон. Теперь от них остались только огарки и дым.
- Ты и вправду убил их, - проговорил он, словно не веря своим глазам.
- Удача была на моей стороне, - ответил я, ощущая усталость в мышцах. - И немного хитрости.
Ильяс кивнул, соглашаясь со мной. Затем он улыбнулся, и я почувствовал, как у меня на душе стало легче. Я был не один.
- Но теперь нам нужно уходить, - сказал Ильяс. - Это место слишком опасно.
Он посмотрел на дым, который ещё поднимался в воздух, и я понял, что он прав. Мы должны были уходить отсюда как можно скорее.
- Шеф так и не объявился? - интересуюсь у ликвидатора, который с любовью гладил саквояж из чёрной телячьей кожи, потрескавшейся от пережитых времён. Кожа была тёмной, почти чёрной, и на ней виднелись глубокие царапины, будто шрамы от многочисленных приключений, которые он пережил вместе с ее владельцем.
Ильяс, словно чувствуя мой взгляд, перевёл его на саквояж. Он нежно провел рукой по его поверхности, будто по щеке любимой женщины. В его глазах мелькнуло нечто похожее на грусть и ностальгию.
- Ви сказала мне, что он в Греции, - Ильяс просто пожал плечами, как бы отмахиваясь от неудобного вопроса. Он не хотел говорить об этом.
Я понял его. Шеф был для него не просто начальником, а другом, учителем и наставником. Его исчезновение было для Ильяса большим ударом.
- Когда он вернется? - спросил я тихо, стараясь не давить на него, но при этом стараясь узнать хоть что-то новое по обстановке.
- Я не знаю, - ответил Ильяс, погружаясь в свои мысли. - Но я уверен, что он найдёт путь к нам.
Сухо кивнул, соглашаясь с ним. Я тоже верил, что шеф вернется. Он был слишком силен, слишком хитер, чтобы просто исчезнуть. Он должен был иметь какой-то план.