– Ты иди первая, хорошо? Я подожду немного, чтобы нас не видели вместе, – велю я.
– Хорошо. – Рен улыбается. – Спасибо за понимание.
И она уходит.
Я прислоняюсь к стене, закипая от злости, и бьюсь о нее затылком. И снова. Потом еще пару раз, пока у меня не вырывается рык.
Почему меня должно волновать ее желание сохранить наши отношения в тайне? Обычно я сам так поступаю, поэтому должен быть только за. Я и так не собирался бежать и всем об этом рассказывать. Даже друзьям не упомянул. Черт, я солгал Малкольму.
Но Пташка диктует условия. Мне это не нравится. Нисколько.
Как и обещал, я выхожу из кабинета минутой позже и спешу на урок, проталкиваясь среди учеников. Некоторые выкрикивают мое имя, но я не обращаю внимания. По пути на урок английского для отличников у меня начинает складываться план, а войдя в класс, я с облегчением вижу, что мне удастся его воплотить.
Рен уже сидит на привычном месте. За первой партой в центральном ряду. Ее щеки покрыты красными пятнами от слез, но в остальном она выглядит нормально. Едва держит себя в руках, но в норме. Я подхожу к парте прямо позади нее и сажусь, бросив сумку на пол возле ног.
Фигероа, конечно же, замечает. Наблюдает за мной из-за стола, окруженный привычным гаремом из девушек, среди которых Мэгги, глядящая на остальных так, словно хочет вспороть им глотки.
Кое-кто ревнует.
Я улыбаюсь учителю, борясь с искушением помахать ему рукой. Ему не нравится, что я подбиваю клинья к Рен. Он и сам пытается это сделать.
Только через мой труп.
Звенит последний звонок, и девушки рассаживаются по местам. Одна из них бросает на меня свирепый взгляд, поскольку я, видимо, сел за ее парту.
– Это мое место, – высокомерно заявляет она.
– Прости, детка. Пытаюсь добиться расположения учителя, – отвечаю я.
Она закатывает глаза и садится за другую парту.
Мистер Фигероа начинает лекцию о «Великом Гэтсби», которого я еще даже не начинал читать. Наверное, на этот раз просто посмотрю фильм до конца, если придется. Или кто-нибудь поделится со мной конспектами, или еще как-то поможет. Я же чертов Ланкастер. Мне все повинуются.
Я перестаю слушать его монотонный голос, рассматривая затылок Рен. Ее темные волосы собраны в высокий хвостик, вьющиеся кончики касаются спинки темно-синего пиджака. Не сдержавшись, я протягиваю руку, наматываю прядь на палец и слегка тяну.
Рен не реагирует. Даже не шелохнется, и я задумываюсь, почувствовала ли она.
Оглядевшись по сторонам, я убеждаюсь, что на меня никто не смотрит. Не стоит играть с ее волосами у всех на виду. Могут неправильно понять.