Миллион поцелуев в твоей жизни

22
18
20
22
24
26
28
30

Встаю с кровати и, подойдя к нему, позволяю взять меня за руку. Крю притягивает меня ближе. Я кладу руку на его бок, и горячая кожа обжигает мою ладонь. А подняв голову, вижу, что он уже наблюдает за мной с озорной улыбкой.

– У меня кое-что есть для тебя.

– Что?

Он сует руку в карман и достает леденец на палочке. С вишневым вкусом. Мой любимый.

Я смотрю ему в глаза.

– Зачем ты купил мне леденец? – Я знаю зачем. Просто хочу услышать это от него.

Крю наклоняется, прильнув губами прямо к моему уху, и я дрожу.

– Хочу взглянуть, как ты его сосешь.

Все тело вспыхивает.

– Зачем?

– Я не врал, когда сказал, что не мог перестать думать о том, как ты сосала леденец на уроке. О том, как ты была сексуальна. Какими красными стали твои губы и язык от конфеты. – Крю прижимается лицом к моему лицу. – Я хочу поцеловать эти красивые красные губы, – шепчет он мне на ухо. – Хочу почувствовать твой вкус.

Я едва дышу, когда он отстраняется, с ухмылкой снимает обертку и бросает ее через плечо.

– Крю… – Я уже собираюсь отчитать его за то, что мусорит, но он перебивает.

– Соси. – Он проводит леденцом по моим губам. В одну сторону и в другую. Обводит их контур. Я размыкаю их, и он засовывает конфету мне в рот. – Давай, Пташка.

Я обхватываю леденец губами и сосу. Крю не сводит с моего рта глаз, в которых вспыхивает любопытство.

– Высунь язык. Оближи ее. – Он вынимает конфету изо рта, но задерживает ее возле губ.

Крю, как обычно, подхватывает что-то, начавшееся невинно, – зачастую с моей подачи, – и превращает в нечто пошлое.

Почему-то я не возражаю. Я хочу этого.

Хочу показать ему, что могу сделать с леденцом.

Преодолевая смущение, я медленно обвожу конфету языком, все это время не разрывая зрительного контакта. Сердце бешено колотится, и, закрыв глаза, я облизываю леденец, обхватываю его губами, а потом с хлопком выпускаю изо рта.