Смотрю на его рот, на губы. Замечаю, что у них безупречная форма, а нижняя чуть полнее. Как бы он целовал меня: нежно и ласково? Или грубо и свирепо? Я вспоминаю книги, которые прочла, фильмы, которые посмотрела, и представляю тот первый миг, когда его язык медленно скользит по моему…
– Сейчас сказал, – подмечаю я дрожащим голосом.
Крю отвечает суровым взглядом.
– Не всерьез. Поверь мне, ты последняя девчонка, которую я хочу трахнуть.
А теперь я оскорблена, что ужасно глупо.
– И хорошо, потому что тебе это никогда не удастся.
– Я знаю. Мы все это знаем. – Крю откидывается на спинку кресла, и его напряжение слегка ослабевает. Не знаю почему. – Нельзя вот так запросто говорить такую хрень. Учителя серьезно относятся к подобным обвинениями, и неважно, как тонко они завуалированы. Им положено реагировать на все жалобы.
Я даже не думала о последствиях своих слов, когда излагала Сков свою позицию. Просто искала способ отказаться от совместного проекта.
– Прости. Я не хотела втягивать тебя в неприятности.
– Господи, ты и правда всегда сама доброта? – Кажется, он удивлен моими поспешными извинениями, которые сам только что испортил своей грубостью. Тоже мне новость. – Ты не втянула меня в неприятности. Просто мне пришлось разбираться со Сков и ее бесконечными вопросами. Просто… думай, что говоришь. Нам придется работать вместе. Смирись.
– И ты пришел, чтобы сказать мне это?
Крю кивает.
– Мог просто отправить письмо. – У нас есть доступ к адресам электронной почты учеников и персонала школы.
– Я собирался сказать все лично, чтобы ты видела, как сильно я взбешен. – Он сверлит меня сердитым взглядом, хотя уже не так напряженно, как в начале разговора. – Твои действия влекут последствия, Пташка. Нужно быть осторожнее.
Я держу в руке леденец за палочку и усердно сосу конфету, подумывая о том, чтобы ее разгрызть, когда Крю вдруг говорит:
– И еще кое-что.
– Что? – Я вынимаю леденец изо рта.
– Тебе не стоит есть это при мне. – Он кивком указывает на конфету в моей руке.
– Почему? – Я хмурюсь.