– Ох, боюсь, что у нас в «Ланкастере» зачисление в класс для отличников – привилегия, а не право. Ученики мистера Фигероа целых три года усердно трудились. Он лично отобрал каждого после одиннадцатого класса, и у него обучается всего двадцать человек. – Мистер Мэтьюз складывает руки на столе, сцепив пальцы в замок. – Боюсь, я не могу вписать Саммер в класс без его согласия.
– Может, вам удастся поговорить с ним. – Мамин голос звучит мелодично. Приятно.
Улыбка не сходит с лица директора.
– Боюсь, что нет.
– Возможно, вы могли бы оказать мне услугу. – Ее голос становится суровым.
– Это класс Фигероа, а не мой.
От маминой улыбки не остается и следа.
– Наверное, тогда я свяжусь с мистером Ланкастером и выясню, чем он может помочь.
Мне хочется умереть. Как же стыдно. Меня не волнует продвинутый класс английского языка и литературы. Я не хочу выделяться. И уж точно не желаю устраивать сцен. Войти в класс к двадцати ученикам, которые последние три года сами добивались таких высот, будет настоящим кошмаром. Они сразу меня возненавидят.
У Мэтьюза подрагивают губы, взгляд становится потухшим.
– Я все устрою.
– Будьте добры. – Мама вновь улыбается, делает глубокий вдох и смотрит на меня. – Это сильно скажется на ее расписании?
– Нет. Не должно. – Директор хмурится и отворачивается к стоящему на столе компьютеру. Начинает что-то печатать на клавиатуре, а монитор повернут ровно под таким углом, что мне видна вся отображенная на нем информация.
Мой табель успеваемости. Заметки от прежних учителей и социального педагога за все прошлые годы. Больше всего в нем заметок от администрации.
Саммер демонстрирует деструктивное поведение в классе. Выходит из себя безо всякой причины.
Курила электронную сигарету в туалете. Отстранена от занятий на два дня. Занималась сексом в спортивном зале. Отстранена от занятий на пять дней.
Задержана и подвергнута обыску. В рюкзаке обнаружен рецепт ее матери на противотревожное средство. Отстранена от занятий на два дня.
Все это было в конце десятого класса.
После происшествия с рецептом мой отчим – упокой Господь его душу – поставил точку. Грозился, что отдаст меня в военную школу на все оставшиеся годы учебы. Я плакала и на коленях умоляла его, чтобы не заставлял меня туда ехать. Меня приняли. Это было неминуемо.
А потом мамин роман с Ланкастером получил огласку, и отчим совсем позабыл обо мне. Вместо меня он сосредоточился на моей матери. Мы съехали из его дома. Переселились в небольшую квартиру. Пресса была так зациклена на моей семье, что я замкнулась в себе. Перестала нарушать спокойствие в школе и сосредоточилась на учебе. Я лишилась всех друзей. А мама обхаживала Джонаса. Снова. И снова.
ebooksa