Все, что я хотела сказать

Сильвия ведет меня к двойным дверям своей приемной, распахивает их и проходит внутрь. Я иду за ней, замечая, что она не утруждается закрыть двери. Не дает нам уединиться.

Видимо, ей все равно, кто услышит, что она намерена сказать.

– Прошу. Садись. – Сильвия указывает на изящный кованый стул, и я сажусь, глядя, как она встает за своим столом все с той же приятной улыбкой. – Ты хорошо провела время на этой неделе?

– Да, – киваю я, не вполне понимая, к чему она ведет.

– Чудесно. Уверена, экскурсия, которую тебе устроил Уит, была особенно приятной. – Ее улыбка не меркнет.

– Да, он показал мне особняк.

– Я имею в виду особенную экскурсию. Во время которой он трахал тебя везде, где только можно. – Она приподнимает тонкие брови и указывает на свой стол. – В том числе здесь? Что он вчера делал с тобой? Трахнул тебя? Ласкал ртом? А может, ты ему сосала.

От нахлынувшего ужаса у меня перехватывает дыхание. Я смотрю на нее разинув рот, не в силах ответить.

– Думаешь, никто не видит, что вы делаете? В доме полно людей, и большинство работает на меня. Ты же не думаешь, что они не докладывают мне о происходящем? О том, что видят? Слышат? Чувствуют? Мы не слепые, Саммер. Мы видим тебя. И то, чем вы занимаетесь, вполне очевидно, – говорит Сильвия.

Я смотрю на нее, мозг лихорадочно соображает. То же самое мне сказала Сильви всего несколько минут назад. Слуги. Они болтают. Они все видят. Как я объясню этой женщине свое поведение? Она права. Мы трахались по всему дому. Целовались в темных закоулках. Прикасались друг к другу. Смеялись. Было чудесно.

Осознание, что мать Уита в курсе всего, что мы делали… губительно.

То, что они знают о нас, все портит.

– Ты сейчас же прекратишь манипулировать моим сыном. – Сильвия наклоняется, выдвигает ящик стола и что-то достает. – Я нашла это.

Мой дневник с громким шлепком падает на середину стола. Я в ужасе смотрю на него, а потом снова ловлю ее взгляд.

– Г-где вы его взяли?

– Он лежал в сумке Уита. Это твой дневник. Не утруждайся это отрицать. – Она открывает его и листает страницы до самого конца. В ту часть, где спрятаны мои самые темные тайны. – Ты делишься в нем весьма любопытными подробностями. Не желаешь послушать?

– Нет, – отвечаю я, но она не обращает внимания и начинает читать.

Это я виновата в их смерти. Я опрокинула свечу, когда выходила из комнаты Йейтса. Сделала это специально после того, что он сделал со мной. Сегодня он был особенно жесток. Говорил ужасные гадости. Удерживал меня силой и трахал. Мне была невыносима каждая минута, но я терпела. С каждым его толчком во мне просыпалась злость. Я плакала от отчаяния, когда тело предало меня, и я кончила. Ох, как же ему это понравилось. Боже, я ненавижу его.

Когда он закончил, я сказала, что расскажу обо всем его отцу, и он рассмеялся.

Рассмеялся.