Парадокс Атласа

– Ничего.

– В чем дело?

– Ни в чем.

– Гидеон, брось, no te hagas rogar…

«Не заставляй умолять тебя». Ха, заставишь его, как же.

Нико снова рассмеялся, а у Гидеона вдруг подкосились ноги, словно его настиг некий запоздалый паралич. Не то от боли, что кольнула где-то глубоко внутри, не то от разрядки. Схлынул страх: опасность была близка, так близка, что чуть не обернулась катастрофой, которую Гидеон не пережил бы, – и пришло облегчение: этот наглый смех не прервется. Нико де Варона еще поживет и пока не узнает о слабости Гидеона. А тот, видя, как уверен в собственной неуязвимости Нико, и сам начинал в нее верить. Хоть и не всегда. Случалось ему пугаться, как, например, сегодня.

– Постоянно забываю, как ты в этом хорош, – уважительно тараторил Нико. Беззаботный обалдуй, он трещал и смеялся, и, глядя на это, Гидеон, подхваченный вздымающейся в груди волной безумия, будто бы в упрек, из желания наказать, поцеловал его.

Совсем легонько, на вдохе коснулся пересохших губ Нико, ощутил его горячее дыхание, а он, застигнутый врасплох, одеревенел и, отчетливо икнув, перестал дышать. Резко отстранился, и Гидеон подумал: «Нет, нет, нет…»

Но тут Нико сказал:

– А, вот, значит, как? – И всмотрелся в Гидеона ошеломительно ясными глазами. Гидеон же в ответ почувствовал себя так, будто наживую, без ножа вскрыл себе грудь и явил содержимое на его суд.

– Ага, – хрипло произнес Гидеон, подумав: «И хрен с ним. Давно пора». – Ага, – повторил он, – вот так.

Улыбка Нико стала шире.

– Отлично. – Он схватил Гидеона за грудки и притянул к себе. – Отлично.

Сердце Гидеона загрохотало в груди, и он хотел уже что-то сказать, но в это мгновение за спиной раздался какой-то шум. Кто-то колдовал, открывая врата в магическом барьере.

Гидеон развернулся, инстинктивно толкая Нико в грудь и заслоняя его собой от последнего противника… а затем удивленно моргнул. Ладонью он ощутил, как встрепенулось сердце друга: оно сначала замерло, а потом забилось с удвоенной силой.

– Роудс? – в недоумении произнес Нико.

На тротуаре перед ними стояла Либби Роудс, та самая Либби Роудс: на одежде кровь (явно чужая), в волосах – хлопья пепла. Однако в том, что это Либби, сомневаться не приходилось. Она придумала, как вернуться, преодолела время, расстояние и саму невозможность. И пришла.

Гидеон погрешил бы против истины, сказав, что Либби была невредима. Ее рассеянный взгляд остановился на Нико, а он впервые потерял дар речи от потрясения и стоял, прижав ладонь к губам, словно хватался за призрак поцелуя Гидеона.

– Варона, – сказала Либби, делая шаг им навстречу, – надо поговорить.

И через секунду упала к Гидеону на руки.