Крах Атласа

22
18
20
22
24
26
28
30

Так…

– Тристан. – Она больше не шептала, и он уже не знал, чего ждать. – Тристан, я…

– Эгей, – внезапно долетело снизу, – засранец! Папочка дома! – И тут же, не к месту, вдогонку: – На здоровье.

Если и была между ними сейчас близость, то этот хрупкий пузырь лопнул. Погиб. Либби вновь заперлась, так глубоко ушла в себя, что хоть в узел завяжи пространство и пусти по его петлям время, достучаться до нее не получилось бы. Закрылся и сам Тристан.

– Да вы издеваетесь, – тихо проворчал он. – Не может быть…

– Может. – Либби плотно обхватила себя руками поперек груди. Утерянное мгновение казалось теперь нереальным. – Это Варона.

Париса

Париса Камали вошла в обильно украшенный теплой бронзой вестибюль изысканного манхэттенского отеля светящаяся от счастья и овеянная птичьими трелями. Где-то на Пятой авеню порхали жизнерадостно свиньи, а в аду (где именно – спросите у Атласа Блэйкли) установилась комфортная температура в двадцать градусов по Цельсию. Если конкретно, то по шкале недовольства Париса пребывала на той отметке, с которой обычно тесно связан голод или мужчины, не явившиеся на встречу в назначенное время. Парису расстраивало и то, и другое.

Ровно месяц назад она покинула стены поместья, принадлежащего Александрийскому обществу. Это же кошмар сколько времени, однако перед ней еще никто не стелился, не спешил преподнести чего-то, что хотя бы отдаленно (в ее представлении) соответствовало положенному призу. Наверное, именно поэтому, уловив в лобби присутствие трех или четырех весьма амбициозных киллеров, она почувствовала, как забурлила в жилах кровь. Настроение сменилось на близкое к сексуальному возбуждению.

В конце концов, она вела себя очень прилично. Воспитанно и тихо, учтиво затаившись в тени, почти не заставляя никого из спортивного интереса кричать, – а ведь именно в отсутствии такой сдержанности ее недавно и обвинили.

– Сами знаете, вам будет скучно. – На прощание Атлас Блэйкли попытался сразиться с ней на психологическом ринге. Это было за несколько дней до того, как Париса вышла через портал Общества в Осаке (вместо Рэйны Мори, реализуя стратегию активной защиты). Атлас перехватил ее в библиотеке на пути к саду, куда она направлялась в праздном настроении, ожидая, когда истечет оговоренный срок самостоятельного исследования. К тому времени – за два дня до ухода – она уже неделю как собрала чемоданы.

– На случай, если это ускользнуло от вашего внимания, то за стенами дома все по-прежнему, – учтиво напомнил Атлас. – Мир – все та же обитель разочарований, какой он был до того, как я привел вас сюда.

Слова он явно подобрал не случайно. С намеком на то, что Париса – одна из стада его избранных, а не человек свободной воли, значимый для организации (что было бы предпочтительней).

– Я вполне способна сама себя развлечь, – ответила Париса. – Или вы думали, что я вернусь во внешний мир, не придумав себе занятия поувлекательней?

Атлас тогда некоторое время помолчал, и Париса задумалась, не знает ли он уже, какую именно из его цацек она готовится свистнуть, словно гость, порывшийся в фамильном серебре. Догадался ли он, что Далтон планирует улизнуть вместе с ней, пускай она и настаивала на обратном?

Возможно.

– А вы в курсе, что я вполне способен вас отыскать, – пробормотал наконец Атлас.

– Как восхитительно, – ответила Париса, добавив галантно и с ядом: – Зато мне вас найти будет очень непросто. – Она обвела жестом руки стены дома, покинуть которые, если не с рабочей целью, то с личной уж точно, Атлас не мог. О чем они оба прекрасно помнили.

– Это не угроза, – сказал он. С Атласа Блэйкли сталось бы соврать открыто и в то же время буднично, как распорядиться насчет завтрака.

– Само собой, – согласилась Париса, и он выгнул бровь. – Вы не смогли найти Роудс, – уточнила она. – Или же источник вашей… проблемки. Эзру. Так, кажется, его имя? – Атлас, надо отдать ему должное, даже глазом не моргнул. – Уж простите, что не вострепетала.

– Вы все неверно поняли, мисс Камали. Это не угроза, но приглашение, – уточнил Атлас, как никогда лукаво склонив голову набок и тем скрывая нечто столь до смешного мелочное, что Париса сперва даже не определила, что именно. – В конце концов, если не надо больше бунтовать против меня, то чем вы займетесь? – спросил он. Насмешка, решила Париса. Это определенно насмешка. – Вот увидите, полгода – и вы снова окажетесь у моего порога.