Крах Атласа

– Ладно тебе, – промурлыкала Париса, издалека поманив киллера пальчиком. – Не заставляй даму танцевать в одиночестве.

Коридорный нахмурился, когда ноги сами понесли его в пляс. Он неуклюже раскачивался в такт мелодии, а Париса в это время скользнула вправо, наслаждаясь тем, как отдается в груди ритм музыки.

Выстрел не спугнул только трех человек в вестибюле. Профессионалы, они даже не вздрогнули и тем самым выдали себя. Нетрудно было догадаться, что молоденькая женщина, нырнувшая под стул, и бизнесмен, который мало не обмочился под ручьем из шампанского, это просто пара случайных и невезучих свидетелей. Будет им кара вселенной, подумала Париса, за порочную связь под крышей столь впечатляющего памятника зодчеству.

Она только-только прочувствовала басы, когда второй киллер – бармен с завитыми усиками, которые придавали ему вид мультяшного денди, – выскочил из-за стойки и навел на нее пистолет. Париса, утомленная зажатостью прежнего танцевального партнера (странно, но, видимо, она ему просто не нравилась), в грациозном пируэте ушла влево. Не будь она столь хорошей танцовщицей, пуля, просвистевшая мимо, рассекла бы ей щеку. Париса непринужденно скомандовала: брось гадость, вот так, молодец, – и пистолет выпал у бармена из руки, очень кстати скользнув по полу в ее сторону. С изумительной гибкостью она прогнулась назад и подхватила оружие, а всего через мгновение коридорный, который только вырвался из транса на середине движения, пораженно рухнул к ее ногам.

– Наслаждайся видом, кто-то ведь должен, – сказала Париса и левой ногой припечатала его лицо к полированному бетонному полу. Затем, следуя мерному ритму басов, проскользнула под лезвием ножа в руке бармена.

Сильнее прижав коридорного к полу, схватила бармена за кончик галстука и поманила консьержа, который как раз закончил собирать винтовку (до того он прятал ее под стойкой).

– Darling, you thrill me, – слегка фальшиво пропела Париса и резко потянула за галстук. Вплотную прижалась к бармену бедрами, а в это время барабанной дробью парадного оркестра протараторила очередь. Жаль, но танго прервалось, и тогда Париса поднырнула под выпростанную руку бармена. Ощутила, как под ее каблуком наконец ломается с хрустом скула коридорного. А из прошитой предназначавшимися для нее пулями груди бармена в стойку, окропив латунь алым, ударили брызги горячей крови.

Женщина перестала орать. Видимо, сложила наконец два и два и дала деру. Портье лихорадочно пытался эвакуировать оставшихся гостей и персонал. «Пять звезд», – впечатленно подумала Париса. Сегодня приличное гостеприимство так редко встречается.

Раздалась новая очередь, и в баре упали бархатные занавески. Париса укрылась за одним из бетонных столбов и мысленно вздохнула: такая утрата. Право слово, большая жалость, когда пропадают подобранные с таким вкусом элементы декора. Безыскусное столкновение в лобби тем временем продолжало набирать обороты – а все благодаря консьержу с винтовкой, – и Париса решила, что капелька телепатического вмешательства не нарушит этикета и протоколов схватки. В конце концов, с автоматическим оружием против одного слабого, невооруженного человека – это нечестно. И вот она решила: пусть консьерж подумает над чем-то полезным, например над идеальным ядерным синтезом, а заодно, в качестве бонуса, поищет решение так называемой проблемы бездомных, имея в распоряжении то, что сегодня город выделяет на социальную помощь.

Найдя более тонкое применение его разуму, Париса, однако, от угрозы еще не избавилась. Коридорный, который на четвереньках отполз в сторону, спасаясь от беспорядочной пальбы, готовился вернуться в строй. Париса добавила в танец движения бедрами, а он, кое-как поднявшись с пола, набросился на нее – одновременно с четвертым киллером, замаскированным под ремонтника. Тот мудро предпочел не вмешиваться, пока коллеги используют огнестрел, зато сейчас достал из сумки разводной ключ и не глядя метнул его. Париса, не столько злая, сколько разочарованная, остановилась и подобрала нож. Бармен уже давно обронил его, занятый тем, что помирал дурной смертью. Париса обернулась, готовая всадить лезвие надвигающемуся ремонтнику между глаз, однако тот оказался ловчее прочих. Уклонился от ножа, ухватил Парису за руку и, рыча, припер ее к бетонной колонне.

Ударившись голой спиной о холодный камень, Париса зашипела одновременно удивленно и с раздражением. Ремонтник выбил нож у нее из руки, и тот, звеня о пол, отлетел далеко в сторону. Сказать, что этот киллер был тяжелей и сильнее Парисы, значило недооценить его. Ее словно держали стальные клещи, она задыхалась, а когда ей начали выкручивать руку, поняла, что надо действовать хладнокровнее. Хоть она и полагалась в бою на театральность, глупой отнюдь не была. Выяснять, на что еще способен этот мужчина, не хотела.

Плюнув ему в лицо, Париса приманила коридорного легким вмешательством в мысли. Коридорный сперва застыл, сопротивляясь, но быстро сдался под давлением ее воли. Кривясь и морщась, он как деревянный приблизился к ремонтнику сзади и тяжелым ботинком с силой ударил под колено. Ремонтник упал Парисе на ноги.

Та врезала ему коленом под челюсть так, что с хрустом запрокинулась голова. Кровь прилила к голове и застучала в ушах контрапунктом басам из динамиков. Когда же ремонтник рухнул, словно приговоренный у плахи, нож, сопротивляясь не меньше коридорного, скользнул к Парисе и сам прыгнул в руку. Она поморщилась, ненадолго испытав облегчение, что Нико не видит, насколько слаба ее физическая магия. Поняла вдруг: она не хотела бы упасть в его глазах, и нашла это, честно говоря, омерзительным.

Испытывая отвращение к самой себе, Париса ткнула ножом ремонтника под ключицу. Тот завалился набок, прямо на дорожку в стиле ар-деко, которой она так восхищалась. Дернулся и замер у прекрасного, залитого кровью бара.

Платье тоже пропало. Как жаль.

Двое есть, осталось еще двое. За стойкой один из киллеров, любитель пострелушек, все еще потел, мысленно борясь с муниципальным бюджетом. При этом в одной руке он отчаянно сжимал винтовку, словно ребенок игрушку. Тем временем коридорный стряхнул с себя манипулятивные чары. Один глаз у него заплыл, половина лица жутко распухла. Париса явно сломала ему скулу.

– С какой стати я должна дать тебе исцелиться? – спросила она коридорного. Пусть только кто-нибудь скажет, что она – задира.

– Пошла на хер, – презрительно бросил он ей, по крайней мере, так Париса поняла его слова, потому что говорил он не по-английски. Языка она не узнала, но значения это не имело. Купить можно любого. Судя по интонации следующей фразы, киллер назвал ее «сучкой». Впрочем, загоняться и уж тем более спорить Париса не собиралась.

– Ладно, повеселились, пора и честь знать, – грустно заметила она и нагнулась за ножом, торчавшим из пробитой шеи ремонтника. Голос Сэма Кука над головой постепенно стихал, уступая место неприятной тишине. У Парисы слегка звенело в ушах, немного тошнило. Приехали, первые звоночки мигрени. Еще даже не выпрямившись, Париса уловила промелькнувшую в голове коридорного мысль. Твою мать, какая разница, что у нее ягодицы Афродиты?! Она для него – ноль, просто цель, предмет, который можно использовать, трахнуть или убить.

Таков этот мир, напомнила она себе. Атлас был прав.