– Значит, в кафе? В том самом, где мы виделись?
– Это было годы назад, Нас. Я даже не знаю, на месте ли оно.
– Я его помню. Найду.
Она подумывала отвертеться. Какое-то время казалось, что сказать «нет» будет просто.
– В котором часу?
– Может, в восемь утра? Устраивает?
– У тебя же заседание, нет?
– Да, ну теперь, значит, будет встреча с тобой. – Он ненадолго перешел на арабский и затараторил, веля кому-то там замолчать и выйти вон. Затем снова обратился к Парисе: –
Она с трудом приняла это увещевание.
– Да?
– Мне пора. До утра, ладно?
– Нас. – Парисе вдруг стало холодно, и она скрестила на груди руки. Хотела задать вопрос, даже два, но потом решила опустить их. – Может, попозже? Скажем, в одиннадцать?
Немного помолчав, Насер ответил:
– Хорошо, значит, в одиннадцать. Только обещай, что придешь.
Париса моргнула. Потом еще.
– Ладно.
– Обещаешь?
– Да, Насер, обещаю.
– Я тебя люблю. Не отвечай так же, я распознаю ложь. – Он со смехом завершил вызов, а Париса осталась стоять посреди душевой, даже не сознавая, что до сих пор смотрит на свое отражение, но тут открылась дверь.
Далтон подошел сзади, обнял ее, и она отложила телефон на стойку.