Шикша

— Да сиди ты! Чё как угорелая подскочила? — отчитал меня Митька, — я воды не набрал ещё.

— А что случилось? — обеспокоенно спросила я, от этого известия пить захотелось еще сильнее.

— Да вода там мутная какая-то. Слушай, ты не помнишь, у нас бинта много? — спросил Митька

— Ты хочешь профильтровать?

— Ну, что-то же делать надо, — буркнул он, копаясь в рюкзаке, — там песка куча, мы же не будем с песком воду пить.

— Сейчас! Я где-то вроде в верхний кармашек бинт положила, — неуверенно сказала я, и уже было хотела полезть доставать, как Митька вдруг выдал:

— Зойка! Ты таки косынку взяла?

— Но я же её на шею одела, — пыталась спрыгнуть я, — тебе не нести. А если что, так её же и выбросить можно.

— Да я не о том! Давай её сюда!

— Зачем? — удивилась я.

— Жалко бинт тратить, в дороге все может быть, тфу, тьфу, тьфу! — Митька суеверно поплевал через левое плечо. — А так я её вдвое сложу и через неё воду процедить можно будет. И кружку ещё найди, зачерпывать нею буду.

— Но, Митя, — попыталась достучаться до голоса разума я, — я же её на шее несла, эту косынку, вспотела, как же через нее воду-то пить?

— Вот и попробуем какая ты на вкус, Горелова, — заливисто хохотнул Митька.

Я вспыхнула, а он ещё больше расхохотался. Но увидев, что мне неловко, милостиво сказал:

— Ну, почему ты такая глупая, Зойка? Я же сполосну её сперва в воде, это само собой, а уже только потом цедить через неё буду.

В общем забрал всё и ушел. А я осталась сидеть в раздрае и растерянности.

Примерно через полчаса Митька вернулся (мои носки почти подсохли, как и сапоги изнутри).

— На, попей! — сказал он и протянул мне кружку с водой.

Я взяла кружку и жадно припала к воде, пила, пила, не обращая внимание на то, что вода отдаёт рыбой и что она желтоватая на цвет.

— Здесь железа очень много, — сказал Митька. — Уткин на анализы брал.