Шикша

— Ужинаем здесь, — пояснил он, и мы вошли.

Внутри, у порога, были две металлические вешалки, куда мы с Бармалеем повесили куртки, в другой комнате находилась рабочая столовая, сейчас ещё совсем пустая.

— Роза, здравствуй, — улыбнулся Бармалей, когда ему навстречу выкатилась низенькая шарикообразная женщина явно восточных кровей. — Что у нас сегодня на ужин?

— Здравствуй, дорогой Иван Карлович, здравствуй! — разулыбалась в ответ она, блеснув золотым зубом, и перед нами словно из воздуха материализовались две огромные тарелки, наполненные пшённой кашей, зажаренной на сале. К каше каждому полагалась огромная котлета и салат из свежей капусты.

Испорченное настроение Бармалея понемногу начало улучшаться, он набросился на еду, а я вдруг увидела зеркало. Большое трюмо с чуть потрескавшейся амальгамой по краям, находилось в углу столовой, где кормили рабочих. Не удержавшись от соблазна (у нас в лагере зеркала не было, у меня так точно, Аннушка своё невзначай разбила, давно ещё, а у Нины Васильевны просить было бессмысленно, поэтому своё отражение я видела очень смутно, лишь в наполненной водой бочке), а тут прямо такое огромное зеркало! Я подошла к нему и пораженно уставилась на своё отражение: на меня смотрела невысокая худенькая девушка с обветренным загорелым лицом, на котором выделялись широко посаженные серьёзные глаза серого цвета.

Я смотрела на себя и смотрела, так как увидела себя впервые. Не знаю, была ли я разочарована или нет, сейчас понять было трудно. Почему-то я себя представляла по-другому — кареглазой брюнеткой. Не знаю, с чего вдруг так.

— Зоя! Ты есть идешь? — недовольно окликнул меня Бармалей, — остынет же. Да и к следователю опоздаешь.

Я еще раз внимательно взглянула на себя и поплелась ужинать.

— А это правда, что там, на пятьдесят восьмом, злые духи обитают? — Роза поставила перед нами два стакана с компотом из сухофруктов и с абсолютно бесцеремонным любопытством уставилась на меня, — ты их видела? Страшно было?

— Что? — чуть не подавилась котлетой я.

— Говорят, что место там проклятое, — не унималась женщина, пытливо поблескивая черными, как маслинки, глазами.

— Роза, вот что ты сейчас несёшь? — рассердился Бармалей, — какие ещё духи? Какие проклятия? Бабские суеверия! Дай хоть поесть спокойно!

— Иван Карлович, дорогой, я же не мешаю. Ты кушай, дорогой, кушай. А мы пока с девушкой твоей поговорим. Интересно же, — не унималась Роза, улыбаясь и хлопая длинными ресницами (глаза у нее были по-восточному красивые, миндалевидные). — Давай я тебе еще котлету принесу? Хочешь?

И, не дав Бармалею ответить, опять набросилась на меня:

— Туда же Ледков с Хрущёвым летали. Ну… этих… забрать, — чуть смутилась она, вильнув взглядом на Бармалея, но тот жевал, задумавшись о чем-то своём. — А потом неприятности начались: Хрущёва сперва невеста бросила, вечером это было, и в эту же ночь он ногу сломал. Представляешь?

— Пил твой Хрущёв всю ночь небось, после того, как его баба бросила, шатался по дороге пьяный, вот ногу и сломал, — проворчал Бармалей, — а ты опять сплетни ходишь по всему посёлку распускаешь. Ох, смотри, Роза, рано или поздно Караулов узнает — будешь ты у него бедная.

— Но ведь таких совпадений не бывает! — не унималась Роза. — А у Ледкова тоже одни неприятности: уже второй труп в тайге за эти три дня находят. И все «глухари». Вот ты мне теперь скажи, Иван Карлович, ты же у нас умный, так разве бывает, чтобы просто так неудачи одна за другой шли?

— Так Ледков следователь, у него постоянно трупы, — раздраженно рыкнул Бармалей. — Профессия такая! Никто же его не заставлял выбирать такую работу. Жарил бы котлеты на кухне, как ты, — никаких трупов бы и близко не было!

— Так неприятности у обоих же сразу! — не сдавала позиции Роза, — И вот докажи, Иван Карлович, что это не злые духи их прокляли?

В общем, еле-еле Бармалей её прогнал.