После этого прапор потерял ко мне всякий интерес и по телефону вызвал медицинскую бригаду. Курсанты с большими сумками прибыли на место через несколько минут. Ту же стали вкалывать какие-то растворы поверженным бойцам, отчего те моментально оживали. Поразительно, как быстро затягиваются их раны. Вскоре я один выглядел помятым, хотя ещё каких-то десять минут назад выгодно отличался от них здоровьем. Обидно…
Курсанты ушли вместе с санитарами. Один из них показал характерный жест: ребром ладони, словно перерезая ножом, провёл себе по горлу. Понятненько. Продолжение следует, и лёгкой жизни ждать не приходится. Но это меня особо не волновало. Я и так знаю, что от нас не отстанут. Да даже если и захотят, то не смогут — не положено.
А дальше всех нас ожидало интересное занятие. После массовой драки наш кубрик превратился в груду хлама. Скотина инструктор даже не пытался сделать вид, что принимает наши доводы, и оставил всех без обеда, пообещав, что если ему не понравится уборка, то и ужинать будем исключительно собственными слезами.
Кросс, сука, тоже не отменил. Впечатления у всех остались от него незабываемые. Претенденты от введения, как я понял, полевого регенерирующего раствора потеряли много сил на восстановление своего организма. Я, побитый, тоже был не в лучшей форме. Так что не понимаю, как смогли чуть ли не ползком пройти все издевательства прапора Станова.
Уборку начали со стонами и матом. Но постепенно влились в определённый ритм, затирая лужи крови на полу и расставляя мебель.
— Горюнов! — кто-то ткнул меня в бок.
Поворачиваюсь и вижу раздражённую Радостину.
— Ты в следующий раз думай, прежде чем рот раскрывать. Кто дал тебе право натравливать на нас третьекурсников?
— Расслабься! — отмахнулся я. — Зато пар выпустили. Когда ещё получится им по рылу настучать?
— Сегодня ночью и получится. Они постоянно нас «строить» приходят.
— И строитесь?
— Естественно. Кто против них попрёт?
— Сегодня же попёрли? Значит, сами виноваты, что не умеете группой сдачи давать. Нравится — терпите. Но я не намерен.
— Группой⁈ Ты придурок? Всего семеро и курсантов разнесли нас. А если явится больше? А если все? Да мы под кроватями ночевать будем. Я дочь графа Радостина, и то пикнуть против них не смею. Хотя, поверь, знаю, что такое самоуважение. Но тут нет дворян, а одни ученики. Тебе, кретину, это должны были объяснить.
— Нет, — покачал головой я. — Это до вас не допёрло. Хочешь, чтобы тебя уважали, то засунь свой титул в задницу и как личность отстаивай честь до последнего вздоха. Я готов хоть каждый день оказываться в лазарете, но ничьи ботинки лизать не буду. И чем больше меня будут ненавидеть такие, как ты, тем больше я буду понимать, что всё делаю правильно, не уподобляясь трусливым крысам. Хочешь приспосабливаться — дело твоё, но ко мне не лезь. Хищник травоядной не товарищ.
Я видел, как ты сегодня билась. В прямом смысле слова: выгрызала зубами победу. Значит, можешь! Можешь, но не хочешь быть человеком. Намного комфортнее забиться в нору с дерьмом. Воняет, зато тепло. Нет, Радостина, это не мой путь.
— Правильно, брат, говоришь! — хлопнул меня по плечу сменившийся с поста дневального Борсиев. — Я сам за меньшее убить готов был… За это сюда и загремел, одного гада не совсем по дуэльному кодексу уложив. А теперь, как баран перед волками трясусь. Понимаю, что неправильно, но ничего поделать с собой не могу.
Словно подменили меня, лишив защиты Рода и заглушив Дар. Слабым себя чувствую… Но слабость у воина не в руках, а в сердце прячется. Позор! Горюнов, если помощь нужна будет, то готов поддержать. Пора и мне из барана опять волком становиться. Меня Алан зовут.
— Данила, — протянул я свою ладонь. — Договорились. Если ночью к нам эти заявятся, то держись рядом.
— С вами пойду, чтобы зря дурные головы не подставили, — смущённо буркнула Радостина. — Светлана Васильевна я… Можно просто Света. И нечего на меня так пялиться! Да, я очень боюсь! Но я сильная и страх свой преодолеть могу!
ebooksa