Самозванец из Гессена

— Бой закончен! Можешь выходить, — раздался голос недовольного учителя Клауса, и в стене сразу же появилась дверь.

— Ты почему пользовался лишь одним мечом⁈ — накинулся он на меня, как только я появился в его поле зрения.

— Так интереснее.

— Кому интереснее? Тебе или Тварям?

— Вам, Мастер. Вы же не зря такую подлянку мне устроили с Тварями из разных групп. Скучаете, наверное. Вот и решил вас повеселить.

— Щенок! Ты ничего не понимаешь! — в своей привычной манере разорался Клаус.

— Да всё я понимаю. Твари хоть и фантомные, но кусают очень больно. Наказание за вчерашнее?

— Настоящий воин должен терпеть боль! — глубокомысленно изрёк этот мудила, подняв для пущей важности указательный палец вверх.

— Так, я и терплю, только удовольствия от этого не получаю. А вы, уверен, настоящий воин и кайфуете от боли. Признайтесь! Вас, наверное, женщины в кровати плётками стегают, вместо того, чтобы, как всех нормальных людей ублажать? Кляп в рот? Деревянный член в…«неврот»? С занозами?

— Как ты смеешь⁈ — схватил Клаус меня за грудки. — Я тебя сейчас по стенке размажу!

— И завтра ваша голова украсит обшарпанные ворота не менее обшарпанного замка Меринбергов… Пардон, как говорил наш сбежавший повар. Не обшарпанного, а сохранившего исторический облик. Но вашей голове от этого легче не будет.

— Убивать? Нет! Устрою ещё бой! — не унимался старик, которого все почему-то считали Мастером. — Пятьдесят! Нет! Сто Тварей и один меч!

— С удовольствием. Я только размяться успел.

— Тьфу ты! Только энергию кристаллов на тебя переводить! Пятьдесят плетей! — в сердцах сплюнул он.

Двадцать четвёртый удар… Боль разрывает тело. Боль заставляет орать, но я, стиснув зубы, молчу. Не дождётесь! Я сильнее вас, ублюдков! Я выдержу всё и дождусь своего шанса стать свободным!

Сороковой удар…Уже не сдерживаю себя в крике, чувствуя, как кожа сползает со спины лохмотьями.

Сорок второй удар… Проигрывает не тот, кто на коленях, а тот, кто не может с них подняться. Я поднимусь. Обязательно.

Сорок пятый удар… Искупление собственных ошибок начинается с нуля.

Сорок восьмой удар… Нет никаких чувств, кроме чувства злорадства над этими ничтожествами. Смех сумасшедшего вырывается наружу.

Пятидесятый… Его уже не помню, потеряв сознание.