Недостойный сын

— Я думаю, сын, что ты слишком много воли слугам даёшь. Неподобающее для них поведение. Устроили склоку при господах!

— Так пусть лучше на виду собачатся, чем втихую друг друга подушками придушивают ночью. Тем более они и не слуги по своей сути, а мои напарники и сообщники. Плохо, что сами пока этого не понимают и пытаются, выпятив свою значимость, встать поближе к хозяину, отпихнув другого локтем. Как видите, делу подобное мешает сильно. Уже должны о важных вещах беседовать, а всё на мелкие мелочи размениваем быстро убегающее время.

— Верно. Мешают сосредоточиться, поэтому хочу поговорить без них.

— Слышали? — обращаюсь к Патлоку и Альде. — Бесполезные вы! И, заметьте, не я этот вывод сделал! Разберёмся без вас! Свободны!

Подождали, пока слуги уйдут, молча попивая кофе.

— Жизни учишь? — спросила Литария в какой-то момент.

— Да. Оба славные, но в паре работать не умеют — единоличники. Альда — особенно.

— Девушка мне понравилась, и я, Ликк, буду намного спокойнее, если рядом с тобой в опасный момент она окажется. Хоть и женщина, но у неё взгляд сосредоточенного хищника, всегда готового к прыжку, а твой Болтун немного разгильдяй. Хотя… Присмер вряд ли бы неумёху к тебе приставил.

— Патлок хорош, — согласился я, — только у них с Занозой… Вот теперь и сам буду её так звать, чтобы немного ненужную спесь сбить! Так вот… У них разная направленность. Девушка больше прямолинейный силовик, а её напарник склонен к разведке, к разговору, допросам. Интриган ещё тот, хотя и притворяется деревенщиной.

— Кстати, насчёт спеси! — неожиданно рассмеялась Литария. — Ещё с прошлого раза хотелось её сбить с Ирисии, а тут такой повод подвернулся! Спасибо, что подыграл! «Ах, матушка!», «ах, стыд-то какой!». Видел бы себя со стороны — хоть сопельки разнесчастному вытирай!

— Не за что! — шутливо поклонился я. — Только тут не спесь больше была. Первое серьёзное дело поручили эканганде, вот она и старается сверх меры. А так Ирисия замечательная. Не «булочка медовая», конечно, и характер имеет серьёзный, но… Жаль, что никогда не сможет стать моей женой. Ладно… Не будем о грустном. Ри Литария, почему приехали? Случилось чего?

— Соскучилась, — спокойно ответила женщина, испытующе посмотрев мне в глаза. — Достаточный повод?

— Вполне, но непонятно…

— Я и сама не до конца всё понимаю. Ещё пару рундин назад ненавидела и боялась. Мёртвый сын ходит, разговаривает… Чувствовала, что с ума схожу! Потом научилась разделять вас на Ликка и Ликкарта — полегче стало. Потом ты уехал и сразу пришла такая пустота, будто бы это Ликк покинул меня. Он и раньше пропадал надолго, но вот такого гнетущего ощущения никогда не испытывала. Я не слепая и всегда видела гниль в своём ребёнке. Отгоняла от себя подобные мысли, любила и надеялась, что его душа изменится в лучшую сторону — надо только немного подождать. Дождалась… Порой боги странно исполняют наши просьбы… У тебя теперь его тело, его память и появилась изменённая душа, с которой начинаю чувствовать родство даже не совсем как мать, а подруга. Именно такую я желала видеть душу в Ликкарте.

— В Ликке, — поправил я.

— Нет. Он теперь Ликкарт, а ты… Да! Теперь ты Ликк… И Ликкарт… И сын. Не требуй от меня слишком многого — сама ещё привыкаю к новому в себе.

Потом она встаёт и протягивает мне свою чашку с кофе, со словами:

— Здравствуй, сын! Добро пожаловать в дом Ладомолиусов!

Сразу вспомнилось прибытие. Как встречала меня Литария с кубком в руках. Выпил из протянутой чашки. Потом встал на одно колено и, взяв её руку, поцеловал ладонь.

— Здравствуй… Прими сына в отчий дом и своё сердце, — повторил я те же самые слова, что и в доме, от волнения с трудом проглатывая ком в горле.