Через пару дней относительно спокойной жизни, за которые мы побывали еще в трех местах потенциальных Проколов и я там ничего не нашел, утром дядю срочно вызвали в университет. Как выяснилось, Лихолетов отправил жалобу на Волкова, а тот в свою очередь — на Лихолетова и моего дядю. Главным образом, конечно, на дядю. Мол, позорит светлый облик археолога, ставя клиентов в заведомо невыигрышные условия. И учебное заведение, в котором работает, тоже позорит. Пустить такие вещи на самотек ректор никак не мог, поэтому в его кабинете он на пару с деканом археологического факультета выясняли, насколько реальны претензии Волкова.
Расспросы оказались настолько возмутительными, что вконец оскорбившийся дядя вспылил и написал заявление на увольнение. Тут уж схватился за голову декан и начал отговаривать и потому, что дядя — хороший специалист, и потому, что преподаватель он тоже хороший, и потому, что на него еще и два аспиранта было завязаны. Но дядя заявил, что не желает находиться в учебном заведении, в котором его могут заподозрить в настолько неприглядных вещах.
Дома он появился ближе к обеду в совершенно растрепанных чувствах, прошел на кухню, где я занимался готовкой, и все выложил, все также пылая от злости.
— Сволочь этот Волков. Не зря ты не хотел с ним связываться.
— И не говори. Уже сто раз пожалел.
— И что теперь думаешь делать?
— Увольняться, если университет не найдет подходящую форму для извинений. Потому что они должны горой стоять за своих сотрудников, а не соглашаться с тем, что у них работают мелкие жулики. Без работы я не останусь, не волнуйся.
Но руководство университета решило пойти другим путем и сообщило о случившемся деду, посчитав его лицом заинтересованным, поскольку Вьюгины теряли те бонусы, что имели от преподавания Олега в Горинске. А дед решил заявиться к нам лично. Только я успел разлить суп по тарелкам, как раздался звонок в дверь.
— Ну здравствуйте, — мрачно посмотрел вошедший дед. — Вы что вытворяете, придурки?
— Обедать будете, Василий Дмитриевич? А то мы как раз собираемся.
— А буду. Не сбежите от разговора.
Он прошел на огромную дядину кухню и уселся за стол, придвинул к себе тарелку и зачерпнул оттуда немного супа. Я вылил остатки из кастрюли себе, получилось чуть меньше, чем дяде и деду, ну так я на третьего не рассчитывал, думал — на добавку разойдется.
— А неплохо, — заметил дед, уписывая супчик с явным удовольствием. — Это ты где сейчас заказываешь?
— Это Илья готовит.
— Сам?
— Сам.
— Неожиданно. Хотя это не тот талант, который хотелось бы видеть во внуке.
Он привычно скривился, как всегда это делал в случаях, когда не хотел признавать значимость тех или иных моих достижений.
— Давай хотя бы до конца обеда не будем портить друг другу настроение? — предложил дядя. — Говорят, это плохо влияет на пищеварение.
— Говорят, говорят… У меня вообще от новостей ваших в последнее время одно несварение, — буркнул дед, но после этого замолчал.