— Ты там зелья, что ли, готовишь? — хохотнул он. — В толк не возьму, зачем тебе, с твоими тремя кругами силы, Полигон. Он и мне-то не особо нужен.
Из-за угла вывернул Шелагин, но меня уже понесло.
— Потому что вы его не умеете использовать.
— А ты умеешь? — с насмешкой спросил Шелагин и бросил своему подчиненному: — Притормози, Леша. Даже если мазь сделана Ильей, это не преступление.
«Нужно ему сказать про планы Живетьевых, но как-нибудь поосторожнее».
Кажется, судьба давала возможность поговорить с Шелагиным наедине. Только решить нужно, о чем ему рассказать, а что пока лишнее, потому что недоказуемое.
— А я умею, — с вызовом ответил я. — И могу доказать. Но только вам и под клятву.
— Под клятву?
— О том, что вы никому не передадите эту информацию без моего разрешения.
— Александр Павлович, я бы пацану доверять не стал бы, — вмешался Греков.
Я повернулся к нему. Бесил он меня жутко. В том числе и потому, что я вынужден закрывать пробелы в его работе, в то время как он ходит здесь с довольной рожей и лыбится.
— А я бы вам доверять не стал. Вас давным-давно надо уволить за несоответствие занимаемой должности.
— Да ну? И на основании чего ты делаешь такие выдающиеся выводы? — зло спросил он.
— Хотя бы на основании того, что моя мать погибла по вашей вине.
— Твоя мать, щенок, погибла по вине твоего наркомана-папаши, что бы тебе в уши ни дудели Вьюгины.
— Хватит! — резко бросил Шелагин и взял меня за плечо. — Пойдем покажешь, как правильно использовать Полигон.
— А заодно он тебе по ушам поездит, — напрочь забыв о формальной субординации, бросил Греков придвинувшись. — Смотрю, в его роду умений хватает. Его сучка-мать знатная лгунья была. Врала как дышала.
Двинул ему я в челюсть от души.
— Не тебе, скотина, марать имя моей матери!
Шелагин встал между нами.