— Вкратце, да. Это долгая…
— Неважно, потом, — отмахнулась она. — На станции есть госпиталь.
— Станция загоняет нас в карантин, на который у нас нет времени.
— Я решу этот вопрос, но мне нужно… Как там оно было?.. А, да: «Азора на палубе лапает розу», — произнесла она бессмысленную фразу, и я на секунду подумал, что её мозг тоже пострадал в капсуле.
— Приветствую тебя, Мать! — откликнулся динамик на стене. — Простите, до этого момента я вас не видела. Ваш капитанский аккаунт восстановлен, приветствую на борту и с гордостью передаю командные полномочия!
— Спасибо, Катерина. Проверь статус капсулы У-четыре-восемь-триста сорок два.
— Эта капсула пуста… Простите, обновление информации. В капсуле ваша дочь, Катя. Медпоказатели — оранжевый.
— Мать? Серьёзно? — удивился я.
— Заткнись, — бросила мне бывшая.
Кажется, ренессанс нашим отношениям не грозит. Впрочем, я всё равно их не помню.
— Принято, Катерина. Оставь нас пока.
— Отключаю микрофон и камеру. Если буду нужна, позовите по имени.
— Эта зараза врёт, как дышит, — прокомментировал я.
— Не мне, — коротко сказала Катенька.
— Если ты Мать, то эта искинка, значит, твоя дочь. Сводная сестра нашей Кати, которую ты пристрелила тут, в этой самой каюте.
— Это была глупая случайность, — поморщилась Катенька. — Она с чего-то решила, что я собираюсь тебя убить. Кто бы мог подумать, что ты ей настолько дорог, чтобы похерить все наши планы.
— А ты не собиралась?
— Вот ещё глупости. Лежал бы в своей капсуле дальше, мне плевать.
— Это, по-твоему, не убийство?
— С какого перепугу? Тебе там было хорошо. Всё что ты любишь: бесконечный, никому не нужный полёт, говорящий кот, тупая, но милая и послушная дочь, так и не осознавшая, что ты все эти годы просто ездил на ней верхом, как на лошади. Что ты так на меня смотришь? Скажи ещё, что это не так!