— Пусть только попробуют! — попик краснел, бледнел и шел пятнами.
— Что вашей банде надо от моей дочери?
— Не зна…
Я легонько, профилактически, стукнул «анания» под ложечку. Глазки его выпучились еще больше, казалось, что сейчас выпадут и укатятся.
— Теперь слушай меня, попец. Прежде чем ты скажешь что-то еще, один раз хорошенько подумай. Иначе будет очень больно.
Я, конечно, блефовал — черта с два я ему чего сделаю. Мне только уголовки за нанесение телесных не хватало для полного счастья.
— Я не имею права обсужда…
Я приложил чуть сильнее — но аккуратно, в мягкое пузичко, чтобы побои потом не снять было. Много ли ему надо?
— Видишь люк? — показал ему крышку в асфальте. — Это канализационный колодец. Десять метров полета, двадцать метров говна. Унесет в коллектор, там крысы доедят. Был ананий — нет анания. И обсуждать нечего.
Запахло чем-то или показалось?
— Последняя попытка — что вам надо от моей дочери?
— Это команда сверху! Негласное распоряжение, так бывает. Нам не объясняют зачем! Может, просто проверка! Это только Эльвира Кировна может знать!
— Кто?
— Председатель комиссии…
Выдра крашеная, значит. Да, такую на фук не возьмешь, старая школа.
— Вы меня теперь убьете, да?
— Вот еще, — ответил я спокойно, — с чего бы? Мы мирно поболтали и разошлись друзьями, верно?
Он судорожно закивал.
— Нас никто не видел. Будет мое слово против твоего. Охрану к тебе не приставят, невелика шишка, а люков в городе еще много. Когда вытряхнешь подштанники и захочешь отомстить — вспомни об этом…
Я сделал шаг к выходу, но потом как будто вспомнил что-то — и резко обернулся. Ананий нервно подпрыгнул.