— Уверен?
Я сделал Очень Честные Глаза и закивал, как китайский болванчик.
— Ну… — неуверенно сказал Иван. — Бывает, конечно, что человек не знает…
— Клянусь!
— Это плохо, — вздохнул он, — значит, интерес к твоей дочери не случайный.
— И что мне делать?
— Не знаю, правда. В открытой части твоих данных мне в глаза бросилась только одна странность — у нее в документах не указана мать. Больше ничего необычного.
Я покосился на афишный стенд, мимо которого мы как раз проходили. Там висел ретроплакат со строгой теткой в красном платке. Она прижимала палец к губам — «Не болтай!». «Опасно!» — кто-то размашисто написал поверх нее баллончиком. Понятное дело, что опасно.
— Это давняя история, и она имеет вполне житейское объяснение, поверь. Просто это очень личное.
— Как знаешь. Извини, ничем не могу тебе помочь. Хотел бы — но никак.
— Спасибо, что попробовал. Теперь я, по крайней мере, знаю, что чего-то не знаю.
— Будь осторожен, — сказал он, поколебавшись, — может быть, тебе даже лучше уехать. Ненадолго. С семьей. С работой утряслось?
— Нашел вроде… — неуверенно сказал я. — Но не знаю пока, как там что.
— Ладно, до встречи в зале.
И снова в кустах исчез. Конспиратор чертов. На краю велодорожки жестяной знак с табличкой «Осторожно! Люди!». Мне очень захотелось ее спиздить и повесить дома на входную дверь.
Изнутри.
Дома меня ждали электронные документы на подпись и мрачная дочь. То есть более мрачная, чем обычно.
— Что не так?
— Все норм.
— Точно?