— У тебя еще есть время подумать… Вечером зайду!
Евграфов ушел, а Родион бухнулся на койку, на грязный матрас. Снотворное все еще действовало, веки тяжелые, но уснуть он не смог, от умственного напряжения разболелась голова.
Попал он крепко, в этом Евграфов прав. Не поверит ему суд, выпишет содержание под стражей, а в тюрьме не выжить, достаточно попасть в камеру к обычным уголовникам. А Евграфов может это устроить. Да и Туголуков может приложить руку, тот же Дунаев ему посодействует…
В замочную скважину вставили ключ, щелкнул замок, со стуком открылась дверь. Дунаев заходил в камеру без всякого стеснения и даже улыбался, как будто пришел навестить лучшего друга. Родион даже решил, что Дунаев переиграл Туголукова, обманул его, а на самом деле он честный полицейский.
— Говорил я тебе, Родион Валерьянович, не буди лихо! — сказал Дунаев.
Он стоял на ногах крепко и пружинисто, и руки в готовности отразить возможный удар. Кауров без наручников, он мог взбеситься, и Дунаев это понимал. Но тем не менее надеть на него браслеты не пытался.
— И давно твоя шкура в проданных товарах? — спросил Кауров.
— А с тех пор, как Ковягина нашел.
— И когда ты его нашел?
— Ну вы же, следователи, все больше по бумажкам, а бегать, искать должны опера.
— Я понимаю, времени у меня много, но давай без предисловий, — поморщился Родион.
— Мы же искали, кто Рябухина убил. Ты как-то упустил это дело, а я работал. И нашел. Сначала на свидетеля вышел, затем на Ковягина.
Кауров качнул головой. Не упускал он Рябухина, но по свидетелям действительно не бегал, пытался выйти на убийцу через окружение покойного, но увы.
— И Ковягин тебя купил?
— А ничего, что у моей жены порок сердца, операция за операцией?.. Там столько нужно, откуда у Ковягина такие деньги?
— А у Туголукова были?
— Я тогда не знал, что платил Туголуков… Хорошо заплатил.
— Мы Ковягина искали, а ты знал, где он?
— Нет. Но мог на него выйти… Я знаю, как это называется. И не надо на меня так смотреть! Сам из-за своей жены с катушек съехал!
— Ты прекрасно знаешь, что это не я убивал.