– Метра полтора, если не больше, – сказал он. – И откуда только взялась такая ямища? Помнится, прошлым летом ее здесь не было.
– Ну так осенние дожди, – сказал Гаврила Титыч. – Ты же помнишь, какие сильные дожди лили прошлой осенью? Вот они и промыли яму. Ну а зимой ее завалило снегом, теперь снег начал таять, и вот тебе преграда.
– Так что же делать? – озадаченно спросил Дубко.
– Идти в обход, – сказал Гаврила Титыч. – Что же еще остается?
– Ну так пойдем, – решительно произнес Дубко. – Потому что время дорого. Мало у нас времени…
Идти в обход оказалось труднее, чем двигаться по тропинке. Даже Федор несколько раз проваливался в мокрый рыхлый снег едва ли не по самую шею. Не раз окунались в раскисшую снежную кашу и все четверо спецназовцев. Плюс скрытые под снегом скользкие камни, о которые запросто можно было сломать ногу. Лишь Гаврила Титыч каким-то чудом, а может, благодаря своему житейскому и таежному опыту провалился только однажды, да и то лишь по пояс.
Обходили промоину недолго, какие-то полчаса. Ног никто не сломал, но за эти полчаса все устали так, будто брели по снегу полдня. И это спецназовцы, которые были людьми тренированными, а потому и выносливыми, так что могли без остановки идти день напролет по какой угодно дороге. Но оказалось, что весенняя тайга – это не какая угодно дорога, это особая дорога. Дорога особо повышенной сложности, если выражаться казенным штилем.
– Все, мы опять на дороге! – возвестил Федор. – Обошли мы эту проклятую яму!
– Уж какая это радость, что и не передать! – выдохнул Степан Терко. – В жизни я так не радовался! Фу-х!
– Вы как? – Дубко глянул на старика.
– Так же, как и вы, – спокойно ответил Гаврила Титыч.
– Вот и хорошо, – сказал Дубко. – Значит, пять минут отдыхаем – и топаем дальше. Сколько еще пути осталось до заимки?
– Примерно десять километров, – ответил Федор. – Это если не сворачивать с тропинки. А если свернуть…
– Молодой человек, не говорите здесь всякие ужасы! – комично замахал руками Терко. – Зачем нам сворачивать? Будем пользоваться житейским правилом, которое гласит: по гладкой и прямой дороге идти лучше, чем по неровной и кривой. Ну, разве это не мудрое правило?
Через пять минут все тронулись дальше. Шли в прежнем порядке: авангард, он же разведка, основная группа, арьергард, который также выполнял обязанности разведки. Кто его знает: а вдруг кто-то пустился за спецназовским отрядом вслед? Такое вполне могло быть, потому что, похоже, на заимке помимо одураченных людей обосновались и другие люди. И скорее всего, это были хорошо обученные и специально подготовленные люди. Диверсанты, террористы, разведчики… И если оно так, то свое дело они знали и вполне могли предвидеть, что к их логову приближается советский спецназ – тем более что они уже наверняка знали, что спецназовский отряд прибыл в город. Ну а если знали, то вполне могли задуматься о том, какими же путями спецназовцы подбираются к их логову, и устроить засаду.
Да и те, кто ушел минувшей ночью из поселка, тоже были людьми опытными, умеющими держать в руках оружие, и наверняка еще помнили, как они воевали в волынских лесах и болотах. Там, должно быть, они тоже устраивали и засады, и погони…
Эта мысль не давала покоя Дубко. Не надо было сейчас его малочисленному отряду никаких засад. Конечно, вчетвером они могли отбиться от противника – дело было, в общем-то, нехитрое. Но с ними были два мирных человека. Два проводника, которых они просили показать им дорогу к заимке. А значит, они несли полную ответственность за них.
– А что, отец? – спросил он у Гаврилы Титыча. – Не может такого быть, чтобы сейчас по этой же самой тропинке шел еще кто-нибудь помимо нас? Хоть навстречу нам, хоть вслед?
Старик ответил не сразу, вначале он посмотрел на Дубко, затем окинул взглядом окрестную тайгу, для чего-то посмотрел на небо, которого и видно-то почти не было из-за могучих, переплетенных между собой крон.
– В Кедровый лог есть много дорог, – наконец сказал он. – Я повел вас по самой трудной дороге. Никогда в такую пору года никто по ней не ходит. Даже зверь. Она считается непроходимой.