— Ну, что же, спасибо вам за то, что помогли.
— Мы рады были помочь, — сказал капитан. — Теперь хотим вас попросить о помощи.
— Что я могу для вас сделать?
— Видите ли, сегодня к нам в гости придут ребята из управления милиции…
— Я поняла, — кивнула хозяйка. — И с удовольствием помогу вам. Давно мне не приходилось помогать устраивать застолье. — Она невольно вздохнула. — Последний раз — когда мы отмечали день рождения папы в сорок первом. Мы с мамой и сестрой тогда такой стол накрыли. Папа как раз в начале июня родился. Мы тогда не знали, что последний раз соберемся всей семьей. Но никто ничего не может знать заранее.
— Сочувствуем, Хана. Но вы живы. И что бы ни случилось, надо жить дальше.
— Вы правы. Показывайте, что принесли, а я решу, что с этим можно сделать.
Оперативники во главе с Шишкиным появились, когда уже стемнело. К тому времени на кухне был накрыт нехитрый стол. Сорокина суетилась, помогая раскладывать и ставить угощение. Милиционеры, как и обещали, пришли не с пустыми руками, поэтому все их гостинцы с помощью умелых рук Ханы тут же оказались на столе в красиво поданном виде. Хозяйку, само собой, тоже пригласили поучаствовать в дружеских посиделках, и, хотя она поначалу отказывалась, Василий все же сумел уговорить женщину присоединиться к их общему веселью.
Первый тост, как старший опергруппы, сказал Шишкин.
— Товарищи. — Он стоял, держа в руке наполненную рюмку и глядя на собравшихся. — Я уже сегодня упоминал, что красиво и долго говорить не умею, поскольку родился не на Кавказе, иначе бы выдал вам длинный и красивый тост, обязательно с какой-нибудь поучительной историей. Но тем менее что хочу сказать, друзья мои. Я очень рад, что с нами работали такие замечательные ребята, как Коля и Вася. Пусть они и разведчики, но оперативниками себя показали весьма достойными. Друзья мои, ваша помощь, особенно в нынешних условиях, была как нельзя кстати. Мне жаль, что вам придется уехать. Но помните: в управлении милиции города Липеня вы всегда будете желанными гостями и сотрудниками.
В этот вечер в квартире на втором этаже на улице Лесной было оживленно и весело. Даже Хана, поддавшись уговорам Рябцева, не спешила уходить из-за стола и была единственной женщиной в компании. И после слов, сказанных Максимом, тоже предложила тост.
— Товарищи, — улыбаясь, сказала она, — я, как и ваш начальник, не умею говорить тостов и речей, но предлагаю тост за моих самых замечательных квартирантов. Они сделали для меня нечто очень важное — они спасли мне жизнь, и я не преувеличиваю. Давайте выпьем за таких людей. Добрых, отзывчивых и всегда готовых помочь ближнему.
Вечер проходил весело и непринужденно. Все выпивали, разговаривали, шутили, смеялись. Борис принес с собой гитару и спел несколько старых задушевных песен. Все дружно подпевали ему. Никого не смущал даже небогато накрытый стол. Время летело незаметно. Коновалов и Рябцев и не думали, что их посиделки пройдут в такой милой, если не сказать праздничной, атмосфере. На душе было тепло и радостно. Почти как в детстве. У всех присутствующих было ощущение, что все они знают друг друга давно и собрались после долгой разлуки.
Расходиться начали уже далеко за полночь. С каждым из оперативников офицеры долго прощались. Казалось, что расстаются навсегда, но тем не менее никто не терял надежды на следующую встречу, хотя и не знал, состоится ли она. Николай и Василий помогли Хане убрать со стола и навести порядок, после чего отправились спать, хоть и времени для сна осталось всего ничего. Завтра им предстояли сборы и дорога. И последнее прощание — с гостеприимной хозяйкой.
Капитан закурил, прикрывая от задувавшего ветра огонек спички, и последний раз окинул взглядом улицы Липеня. Подсвеченные неярким осенним солнцем, они казались еще более пустынными и сонными, чем в день их приезда, который уже виделся таким далеким. Казалось, что они пробыли здесь полгода или даже больше, хотя не прошло и месяца. Василий невольно вспоминал день их приезда: тогда еще было почти что лето. А теперь наступила самая настоящая осень, с дождями, прохладой и желтой листвой, усыпавшей улицы этого небольшого городка. Который теперь может спать спокойно. И не будут его больше тревожить банды Сани и Потапа и вражеские шпионы во главе с Новиковым-Миллером. Подумав о последнем, капитан вспомнил прощание с Ханой. Она прощалась с ними сдержанно и в то же время тепло. Когда майор уже вышел из квартиры, Василий задержался. Он протянул женщине листок с наскоро нацарапанным адресом. Она улыбнулась тепло и сердечно. И пообещала непременно написать.
— Даже не верится, что мы так скоро отсюда уезжаем, — вздохнул майор, который стоял рядом и тоже смолил папиросу.
— И не говори, — согласился с ним Рябцев. — А ведь мы поймали Пана быстро.
— Да, меньше чем за месяц, — кивнул Коновалов и признался: — У меня такое ощущение, будто мы прожили здесь полгода. Или даже год.
— У меня тоже.
Да, им обоим жаль было покидать этот городок. Хоть они и приехали сюда не отдыхать, а работать. Выполнять трудное и опасное задание. Но и в этом было нечто хорошее: они подружились с замечательными людьми, которые работают в управлении милиции Липеня, помогли людям. Спасли жизнь не только Хане. Уж это хоть чего-то, да стоило. А еще подружились друг с другом. Николай помнил свое первое знакомство с Василием. Тогда они почти не разговаривали, общались сугубо по деловым вопросам. Теперь же майору казалось, что он знает капитана так же давно, как и Шишкина, и его ребят. Он не знал, о чем сейчас думает Рябцев, но не удивился бы, если бы узнал, что их мысли совпадают. При первой встрече Василий показался Николаю неразговорчивым и безэмоциональным бирюком, в то время как капитан считал майора типичным интеллигентом, который непонятно каким образом оказался в разведке. И оба они не раз убедились, насколько обманчивым может быть первое впечатление. Да, они совершенно разные люди, но, когда работаешь в команде, очень важно найти общий язык и взаимопонимание. И офицеры СМЕРШа его нашли.