— Да, это, конечно, печально признавать… — проговорил фюрер. — Но факт есть факт. Кэрри Саймс предала нас. Предала свои идеалы, предала свою нацию — предала всё, что только возможно было предать. Сбежала с Троем — с тем, кого я ей лично велел уничтожить. Но теперь… Теперь она получила по заслугам. И в этом наша главная победа, братья!
Да-да, вы не ослышались! В этом наша главная победа! Мы выявили злостного предателя в наших рядах — и мы расправились с ней! Предатели — они такие! Если бы она не сбежала в этой Большой охоте за Троем — она бы сбежала к Французу. Или к тем же проклятым кровососам, чьих лидера мы так жестоко покарали!
Так что братья… Это наша победа! Наш триумф! Француз, Мак Грейн и Саймс получили своё, получили по заслугам! А Трой… Что Трой? Всего лишь маленькая ничтожная шавка! Если нам надо будет, мы пристрелим его в любой момент — нам он не страшен! Так что братья… Зиг хайль!
Рудольф восторженно вскинул руку вверх. А вслед за ним руки повскидывали и все его окружающие скинхеды. Логово неофашистов прониклось восторженными неофашистскими вскриками.
А фюрер с улыбкой смотрел на все эти сияющие лица покорных ему скинхедов. Да уж, победа в Большой охоте действительно осталась за ним…
Дороти Янсен стояла на балконе своей квартиры и курила вейп. Внизу, на улице бесконечной вереницей тянулись машины, попавшие в пробку. Свет неона со всех сторон щекотал воображение, манил в сети розовых, синих и зелёных огней своих владельцев в виде казино, борделей и прочих порочных заведений.
С неба сыпались мелкие капли дождя.
«Хм, Кэрри Саймс… — подумала Железная леди, затягиваясь белым паром. — Обычный проходной персонаж в городе, именуемом „Хротцбер“. Ведь сразу ж было понятно, что долго ты не протянешь со своими взглядами и убеждениями. Что же ты так мне в душу-то запала, а?..»
Янсен прекрасно помнила тот момент, когда она впервые встретила погибшую недавно скинхедку. Помнила, как та в ярости, не понимая, что Дороти на самом деле вовсе не враг, а наоборот, друг, нацелила на неё один из двух своих гигантских серпов. Помнила как та потом, когда села с Троем на поезд, выдавила из себя натянутую улыбку для Железной леди и её сопроводителей из «Кэт-тона». Вроде бы ничего их больше и не связывало…
Но почему-то при этом Дороти было её жалко. Не то, чтобы прямо безумно, чтобы Янсен там прямо рыдала в подушку, вспоминая каждое движение погибшей скинхедки — нет, конечно, не настолько. Но всё же…
Что-то в сердце Железной леди отчаянно саднило, можно даже сказать, кололо, когда она вспоминала погибшую леди Саймс. Почему же? Может быть потому, что та тоже, как и она, была, можно сказать, сильной женщиной? Или потому, что они были на одной стороне во время всей этой так называемой «Большой охоты»?
Даже и сказать трудно. Но всё равно сердце Дороти Янсен сжималось и болело при каждом воспоминании о погибшей скинхедке. Что-то в ней всё-таки было такое, что не давало ей покоя, что несло с собой горечь и обиду за её смерть, что такое… такое…
— Мисс Янсен, вы скоро? — донёсся до неё голос из спальни. — А то мы вас тут уже совсем заждались! Идите к нам — там, на балконе, дождь и холод! А у нас — тепло…
Дороти улыбнулась. О да, трое парней, которых она уже успела подцепить сегодняшним вечером на улице, уже, должно быть, заждались!
«Скоротаю с ними ночь — а там и про эту бритоголовую девку забуду! — подумала она. — Всё равно бы с ней подругами не стали, в конце-то концов!»
И Железная леди поспешила к своим любовникам.
Влагалище уже зачесалось…
Трой гнал свой байк вперёд по ночным пустынным автострадам под мелким надоедливым дождём. Он смотрел только вперёд, проклиная самого себя за всё то, что произошло за последний день.