– У тебя хорошая память, – сказал Альберто. – Как ты все это запомнила?
– Очень люблю кино – я же говорила. Когда смотрю картину, обо всем забываю, как будто переношусь в другой мир.
– Да, – подтвердил Альберто, – ты была прямо как загипнотизированная.
В экспрессе они сели рядышком. На площади Сан-Мартин прогуливались под фонарями люди, недавно вышедшие с премьер в ближайших кинотеатрах. Все пространство по краям центрального прямоугольника площади было запружено автомобилями. Перед школой Раймонди Альберто позвонил в автобусный звонок, давая водителю понять, что они выходят.
– Можешь меня не провожать, – сказала Тереса, – я и одна дойду. И так уже отняла у тебя много времени.
Альберто не согласился. Улица, ведущая в сердце района Линсе, утопала во мраке. Одни парочки проходили мимо, другие, застывшие в темных уголках, переставали при виде их шушукаться или целоваться.
– У тебя правда не было никаких планов? – спросила Тереса.
– Никаких, честное слово.
– Не верю.
– Почему? Я правду говорю.
Она поколебалась, потом все-таки отважилась:
– У тебя разве нет девушки?
– Нет. Нету.
– Врешь ведь. Ну, по крайней мере, у тебя их было много.
– Не много. Так, парочка. А у тебя было много поклонников?
– У меня? Ни одного.
«А что, если прямо сейчас предложить ей встречаться?» – подумал Альберто.
– Что-то не верится. Наверное, куча целая была.
– Не верится? Если хочешь знать, меня первый раз в жизни в кино позвали.
Проспект Арекипа с нескончаемой двойной вереницей машин остался далеко позади; улица становилась все уже, мрак сгущался. С деревьев катились на тротуар невесомые капельки, осевшие на листьях и ветках еще днем, когда моросило.