О том, что я в принципе не так часто общаюсь с людьми, чтобы было кому врать, я упоминать не стал. Но ведь если задуматься, моя несдержанность на язык действительно не сильно напрягает, это всё-таки не синдром Туретта. Просто говорю, что думаю чуть чаще, чем другие.
— Это ты свою жизнь называешь обычной? — хмыкнул старик. — Не забывай, что в церковь поступают все отчёты Ассоциации Медиумов, в том числе и не официальные. Я примерно представляю, что с тобой происходило с момента нашей встречи на месте кровавой экзекуции, устроенной ханьё.
Странно, лично я никаких отчётов о своих похождениях не писал. Вряд ли же Хухлик стучит церкви втихаря? Или Джеймс? Зная его характер, боюсь даже представить, как выглядели бы его отчёты. По логике всю документацию ведёт Мисси, но это звучит ещё забавнее — разыскиваемая церковью ханьё исправно отправляет им же подробные отчёты о деятельности медиума и своей в качестве его помощницы.
— Похвально, что правда не вызывает у тебя сложностей, — продолжил священник. — Значит, ты сможешь честно ответить на вопрос, кого и зачем всё-таки призывал на кладбище?
Отпираться тут было бессмысленно.
— Душу погибшего мальчика, чтобы мать могла с ним попрощаться, — нехотя признался я. — Не знаю, видели ли вы её состояние, но без помощи женщина бы точно долго не прожила.
Инквизитор заинтересованно переспросил:
— Почему это? С чего ты взял?
— Присцилла Норн не смогла отпустить своих детей, и теперь частицы душ усопших присосались к ней словно пиявки и забирают её жизненные силы. Если бы я не вмешался, она бы точно умерла через несколько дней.
По лицу старика было совершенно непонятно, как он относится к тому, что я говорю. Эта его мягкая полуулыбка могла скрывать абсолютно что угодно.
— А теперь, после появления её сына, с этой женщиной будет всё в порядке? — спросил он.
— Да. То есть, нет, — слегка растерявшись, ответил я. — Я надеялся, что, простившись с одним из детей, она сможет успокоиться.
— Найти успокоение души, — поправил меня священник.
— Ну, да, — согласился я, и тут меня понесло: — То самое успокоение души, которое она почему-то не получила после похорон дочери. У меня вот тоже есть вопрос к вам, если похороны уже прошли, то почему частица души Эллы осталась с матерью? Я думал, что церковные обряды должны облегчить боль и помочь отпустить…
— Мы лишь предоставляем возможность, — вновь поправил меня старик. — Если человек не хочет смириться с потерей и отпустить погибшего, то мы не можем его заставить. Церковь указывает путь, а не гонит на него пинками. Но мы сейчас говорим не о функции церкви, а о том, что устроил ты на кладбище. Пытаться призвать душу умершего из-за «грани»? Серьёзно? Даже неудачная попытка — достаточный повод, чтобы лишить тебя корочки практиканта Ассоциации и засадить в тюрьму лет на десять.
У меня всё похолодело внутри.
— А удачная?
— Удачное возвращение души умершего с того света может совершить только святой. И то лишь в теории, на моей памяти таких случаев не было.
Я на какое-то время завис, пытаясь понять, какой вывод можно сделать из того, что мне наговорил отец Павел. Так меня всё-таки посадят или признают святым?
— И что со мной будет в итоге? — осторожно спросил я.
ebooksa