Хранитель Подземелья

Прочная. Настолько прочная, что даже попытавшись ее тайком поцарапать, я не оставил на ней ни следа.

– И эта поверхность превратится в телепорт? – с надеждой спросил я.

– Нет вроде, – неуверенно ответила гремлинша. – Я не очень хорошо понимаю принцип действия этой штуки, но вроде как ты на большой скорости въезжаешь в собственное отражение, и оно проецируется на зеркало в другой станции.

То есть, по сути мне, предстояло убиться на полной скорости о зеркальную стену. Мило.

– Предлагаю устроить здесь привал. Отдохнем, а завтра с новыми силами нырнем в портал.

– Это не портал, – скривилась гремлинша. – Вообще ничего общего.

– Ну, ты же поняла, о чем я.

– Ладно. – Она широко зевнула, воспитанно прикрыв пасть ручкой. Вот только широченный зев гремлина такой ладошкой было никак не закрыть, и поэтому я смог оценить остроту ее зубов, расставленных в два ряда на манер акульих. – Раз уж ты так устал, то действительно можно немного отдохнуть. Чур я ночую в пункте управления, а ты можешь расположиться где-нибудь тут, на станции.

– Как пожелаешь, – легко согласился я.

Прежде, чем покинуть игру, я еще раз пробежался по своим характеристикам. Совсем неплохо, за один день я смог получить целых пять уровней, а спин все девять, и теперь был 29. Момент открытия второй формы становился все ближе и ближе, и мне было очень интересно, в кого же он сможет превратиться. Но это все завтра, а сейчас мне хотелось только одно – забраться в теплую постельку и отрубиться. Пожалуй, поход по подземелью в компании гремлинши можно считать даже более серьезным испытанием, чем битва один на один с боссом инстанса. Если не в физическом плане, то в эмоциональном точно.

Проверив перед выходом параметры капсулы, я убедился в том, что болевые ощущения продолжают расти и уже достигли 92,5%. Честно говоря, я уже не был уверен, что прям почувствую разницу между девяносто двумя и ста процентами боли, если меня порежут мечом или подпалят огненным шаром. А вот что все-таки случится, когда этот показатель дойдет до максимума, становилось действительно интересно. Вдруг Артем окажется прав, и интерфейс игры полностью перенесется в мой мозг, а может и наоборот, я сам скопируюсь или перенесусь в Арктанию? Впрочем, какой смысл гадать, если ответ я узнаю только когда болевые ощущения достигнут ста процентов.

Выбравшись из «яйца», я вдруг почувствовал, что мое лицо горит, словно от сильного ожога. Ощущение было такое, будто я все еще находился под действием перцового концентрата. Опять знаменитые «призрачные боли»? Но я уже давно ничего подобного не ощущал, ведь мозг уже привык к виртуальной капсуле.

Вот только подойдя к зеркалу в ванной, я увидел сильнейшее покраснение кожи.

– Да не-ет, – пробормотал я, осторожно касаясь лица. – Не может быть такого.

Одно дело призрачные боли, и совсем другое виртуальные стигматы[7]. В сети много писали о подобном, но считалось, что все это выдумки. Однако, на моем лице красовалось прямое доказательство их существования – довольно сильный ожог. Но если в игре я мог воспользоваться эликсиром здоровья и излечиться, то в реальной жизни мне оставалось лишь материться и покрывать лицо старой доброй заживляющей мазью. Похоже, игра становилась все опаснее и опаснее. И не важно, мой мозг сам воспроизвел этот ожог, или рана перенеслась из Арктании, ведь в обоих случаях боль и травма вполне реальны.

Глава 7

Утром, ни свет ни заря меня разбудил звонком Артем. Как всегда, бодрый до отвращения и лютого желания ударить его чем-нибудь тяжелым.

– Йоу, ты уже не спишь?

– Сплю, – недовольно буркнул я.

Очень хотелось зарыться лицом в подушку и выкинуть телефон куда подальше, но мне помещали это сделать врожденное воспитание и обычная лень.