— Так что же вы собираетесь делать? — шепотом повторил свой вопрос Хенри, не сводя глаз с двери.
— Пока не знаю, да это и не так важно. Важно, чтобы мы все держались вместе. Все до единого.
— Вы правы, — согласился Хенри.
В ходе этого процесса у Фитча выработалась привычка еще за несколько часов до открытия заседаний в суде работать у себя за письменным столом, почти не сводя глаз с телефонного аппарата. Он знал, что она позвонит в пятницу утром, хотя представить себе не мог, что еще она выкинет такого, от чего у него может случиться инфаркт.
Ровно в восемь Конрад сообщил ему по внутренней связи:
— Это она.
Фитч схватил телефонную трубку и любезно произнес:
— Алло.
— Эй, Фитч, попробуйте догадаться, кто теперь мешает Николасу.
Подавив стон и крепко сжав веки, он ответил:
— Не знаю.
— Я хочу сказать, что этот парень действительно тревожит Николаса, видимо, придется от него избавиться.
— Кто он? — умоляющим голосом простонал Фитч.
— Лонни Шейвер.
— О! Черт! Нет! Вы не можете так поступить!
— С чего это вы взяли, Фитч?
— Не делайте этого, Марли! Черт побери!
Она помолчала секунду, чтобы дать ему излить свое отчаяние, и сказала:
— Вам, должно быть, очень дорог этот Лонни?
— Марли, послушайте, остановитесь. Это заведет нас в тупик. — Фитч прекрасно отдавал себе отчет в том, что выдал себя: голос его звучал почти истерически, но он уже не владел собой.