— А что мне даст передача информации вам?
— Ну это как раз очевидно. Вы сообщаете ее мне. Я — Николасу, а он лучше ориентируется, как действовать, на что стоит тратить время. Что там с Глэдис Кард?
— Она — стадное животное. У нас на нее ничего нет. А что думает Николас?
— То же самое. А Энджел Уиз?
— Она курит, и она чернокожая. Здесь — как ляжет карта. Энджел тоже пойдет за тем, кто ее поведет. А что думает Николас?
— Она пойдет за Лорин Дьюк.
— А за кем пойдет Лорин Дьюк?
— За Николасом.
— Сколько у него сейчас последователей? Сколько членов в его маленькой секте?
— Для начала Джерри. А поскольку Джерри спит с Сильвией, можно и ее включить. Затем Лорин с Энджел.
Затаив дыхание, Фитч быстро считал:
— Пять. И это все?
— С Хенри Ву — шесть. Шесть уже в копилке. Считайте дальше, Фитч. Что у вас на Сейвелла?
Фитч заглянул в свои записи, делая вид, что хочет освежить память. На самом деле все, что он принес с собой в чемоданчике, было прочитано и перечитано сотни раз и почти выучено наизусть.
— Ничего. Больно уж он чудаковатый, — печально заключил Фитч, делая вид, что ужасно расстроен провалом всех своих попыток добыть повод для шантажирования Сейвелла.
— Какой-нибудь компромат на Хермана имеется?
— Нет. А что думает о нем Николас?
— К тому, что скажет Херман, будут прислушиваться, но не обязательно последуют за ним. У него не много друзей, но и неприязни к нему никто не испытывает. Вероятно, он останется в одиночестве.
— И на чьей же стороне?
— Он — единственный человек в жюри, которого трудно раскусить, потому что он свято соблюдает указание судьи и ни с кем не обсуждает дело.