— А где Клер училась?
— Где-то на Среднем Западе.
— Вы не помните названия учебного заведения?
— Да нет. Клер никогда не распространялась о своем прошлом. Было такое впечатление, что с ней что-то такое случилось раньше, о чем она не хотела говорить. Я ничего так и не узнала. Думала, может, у нее был неудачный роман или даже замужество, а может, плохая семья, тяжелые детские воспоминания. Но узнать я так ничего и не узнала.
— А с кем-нибудь другим она могла говорить об этом?
— Во всяком случае, мне это неизвестно.
— Вы знаете, где она выросла?
— Она говорила, что без конца переезжала с места на место. Да вообще-то я и не задавала ей много вопросов.
— Но может быть, вы знаете, не происходила ли она откуда-то из окрестностей Канзас-Сити?
— Не знаю.
— А вы уверены, что Клер Климент — ее настоящее имя?
Беверли откинулась на спинку стула и нахмурилась:
— Вы думаете, что на самом деле ее звали по-другому?
— У нас есть основания полагать, что до приезда в Лоренс она носила другое имя. Вы ничего не можете в этой связи припомнить?
— Ничего себе! Я считала, что ее зовут Клер. А зачем ей было менять имя?
— Хотели бы мы это знать. — Свенсон достал из кармана маленький блокнотик и стал просматривать свой список. Допрос Беверли — еще одна оборванная ниточка.
— Вы бывали когда-нибудь у нее в квартире?
— Один или два раза. Мы сами готовили себе ужин и смотрели телевизор. Она не очень любила вечеринки, но пару раз приглашала меня с друзьями.
— В ее квартире вы не заметили ничего необычного?
— Это была очень красивая, современная кооперативная квартира, хорошо обставленная. Совершенно очевидно, что у нее водились деньжата побольше тех, что она зарабатывала в «Маллигане» — там нам платили три монеты в час плюс чаевые.