Френч встретил их босиком, в шортах. Уэс Солсбери и Деймон Дидье уже прибыли и тоже вышли на палубу со стаканами в руках. Карлоса Эрнандеса из Майами ожидали с минуты на минуту. Френч устроил беглую экскурсию по яхте, во время которой Клей насчитал восемь человек команды в идеально белой матросской форме, все стояли по стойке «смирно» в ожидании распоряжений. Яхта имела пять уровней, шесть кают, стоила двадцать миллионов и так далее и тому подобное. Нырнув в отведенную им каюту, Ридли тут же начала разоблачаться.
Приятели собрались на «крыльце», как именовал Френч маленькую кормовую площадку на верхней палубе. Через две недели ему предстояло выступать в суде, что само по себе было удивительно, поскольку обычно корпоративные ответчики предпочитали в страхе откупаться от него. Пэттон утверждал, что с нетерпением ждет начала процесса, и, пока все потягивали водку, нудно излагал подробности. И вдруг замер посреди фразы, заметив что-то внизу. Там появилась Ридли, без лифчика и на первый взгляд без всего остального. Присмотревшись, можно было заметить узенькое, как зубная нить, бикини, непостижимым образом прикрывавшее нужное место. Все трое, исключая Клея, вскочили, потрясенные.
— Она из Европы, — пояснил Клей. Его не удивило бы, если бы кого-нибудь из старших коллег сейчас хватил инфаркт. — Стоит ей приблизиться к воде, как одежда сама с нее спадает.
— Так купите ей яхту, черт возьми, — предложил Солсбери.
— А еще лучше — пусть она пользуется этой, — сказал Френч, стараясь взять себя в руки.
Ридли подняла голову, увидела, какой переполох произвело ее появление, и исчезла. Можно было не сомневаться, что каждый официант и каждый член команды провожал ее взглядом.
— Так о чем я говорил? — спросил Френч, когда у него восстановилось нормальное дыхание.
— О чем бы ты ни говорил, ты уже закончил, — резюмировал Дидье.
К яхте стремительно приближался еще один глиссер. Это был Эрнандес в сопровождении не одной, а двух дам. После того как они взошли на борт и Френч разместил их по каютам, Карлос присоединился к коллегам.
— Что за девочки? — поинтересовался Уэс.
— Мои параюристки, — ответил Карлос.
— Только не делай их партнершами, — посоветовал Френч.
Несколько минут сплетничали о женщинах. Все четверо, как оказалось, были женаты не раз. Может, поэтому они и трудились так усердно. Клей ничего не говорил — только слушал.
— Как дела с максатилом? — спросил наконец Карлос. — У меня тысяча клиентов, и я не совсем понимаю, что мне с ними делать.
— Вы у меня спрашиваете, что вам делать с вашими клиентами? — удивился Клей.
— А у вас их сколько? — задал вопрос Френч. Атмосфера на палубе заметно переменилась, теперь речь шла о серьезных вещах.
— Двадцать тысяч, — ответил Клей, лишь немного преувеличив. Сказать по правде, он и сам точно не знал, сколько дел лежало у него в конторе. Но кто из «массовиков» осудил бы его за небольшое преувеличение?
— А я не стал регистрировать своих, — заметил Карлос. — Чертовски трудно будет доказать, что осложнения вызваны именно максатилом.
Картер слышал это уже не раз и больше слушать не желал. Почти четыре месяца он ждал, чтобы в деле о максатиле появилось еще хотя бы одно громкое имя.
— Мне все это по-прежнему не нравится, — сказал Френч. — Вчера в Далласе я разговаривал со Скотти Гейнсом. У него две тысячи исков, и он тоже не знает, что с ними делать.