— Доказать, что заболевания вызваны препаратом, очень сложно, — согласился Дидье, обращаясь к Клею едва ли не менторским тоном. — Мне это дело тоже не по душе.
— Суть в том, что болезни, о которых идет речь, могут быть следствием множества других факторов, — подхватил Карлос. — Четыре моих эксперта занимаются максатилом. Они утверждают, что если у женщины, принимавшей препарат, обнаруживается рак груди, то невозможно сказать наверняка вызван ли он употреблением лекарства.
— Что-нибудь слышно от «Гофмана»? — спросил Френч.
Клей, которому тут же захотелось прыгнуть за борт, влил в себя солидный глоток крепкого напитка и попытался сделать вид, будто держит корпорацию на мушке.
— Ничего, — ответил он. — Но все еще только начинается. Мы ждем выстрела Мунихэма.
— Я вчера с ним разговаривал, — признался Солсбери.
При всех своих сомнениях они, конечно же, пристально отслеживали ход событий. Клей приобрел уже достаточный опыт, чтобы понимать, что самым жутким для «массовика» кошмаром было упустить крупное дело. А дилофт научил его тому, что наибольшее, ни с чем не сравнимое удовольствие для человека его нынешней профессии — неожиданно для других начать наступление и наблюдать, как суетятся те, кто проспал.
Чему научит его максатил, Клей пока не ведал. Эти ребята лишь слегка выдвигали свои дозоры, наблюдали и ждали донесений с передовой. Но поскольку адвокаты «Гофмана» с самого начала были непоколебимо настроены на судебный процесс, Клею нечего было сообщить.
— Я хорошо знаком с Мунихэмом, — продолжал Солсбери. — Когда-то мы вместе вели кое-какие дела.
— Он болтун, — произнес Френч так, словно судейский адвокат должен быть молчуном, а любой краснобай является позором профессии.
— Болтун, — согласился Солсбери, — но очень умелый. Этот старик не проигрывал уже двадцать лет.
— Двадцать один, — уточнил Клей. — По крайней мере так он сам мне сказал.
— Не важно, — продолжил Солсбери, отметая несущественное замечание, поскольку имел сообщить нечто важное. — Вы правы, Клей, как бы то ни было, все сейчас пристально наблюдают за Мунихэмом. В том числе и «Гофман». Суд начнется в сентябре. Корпорация утверждает, что ждет не дождется открытого процесса. Если Мунихэму удастся свить веревочку и привязать ею максатил к известным осложнениям, то появится реальный шанс, что корпорация приступит к выработке общенационального плана компенсаций. Но если жюри примет сторону «Гофмана», компания вообще никому не заплатит ни цента. И тогда — война!
— Это Мунихэм так считает? — поинтересовался Френч.
— Да.
— Он болтун, — повторил Френч.
— Нет, я тоже это слышал, — подхватил Карлос. — У меня есть надежный источник, так он говорит точно то же, что Уэс.
— Никогда не слышал, чтобы ответчик настаивал на суде, — заметил Френч.
— «Гофман» — крепкий орешек, — возразил Дидье. — Пятнадцать лет назад я вел с ними тяжбу. Если ответственность производителя будет доказана, они расплатятся по справедливости. Но если нет, они вас в бараний рог согнут.
Клею снова захотелось смыться в буквальном смысле слова. К счастью, о максатиле временно забыли, потому что на нижней палубе появились две кубинки в весьма скудных купальных костюмах.