— Вот это да! Ничего себе понедельник выдался. А где их ребятишки?
— Пока не знаю. Выясним.
Всего задержанных оказалось семеро, хотя в полиции утверждали, что последуют и новые аресты. Фиби сидела рядом с Рэнди в первом ряду. По другую руку от него находился Тони — всего четыре месяца назад он вышел из тюрьмы и вот теперь мог угодить обратно лет на десять. Рядом с Тони сидел один из хулиганов, угрожавших Саманте несколько недель тому назад на выходе из зала суда. Остальные трое являли собой омерзительное зрелище — длинные грязные волосы, татуировки на шеях, небритые физиономии, красные, с опухшими веками глаза «торчков», сидящих на наркоте долгое время. Они по очереди вставали, подходили к судье, заявляли, что ни в чем не виноваты, и возвращались на свое место. Аннет убедила Ричарда, обвинителя, разрешить ей переговорить с Фиби хотя бы пару минут. Женщины отошли в уголок, поблизости маячил пристав.
Фиби сильно похудела за то время, что они не виделись, на лице ее отчетливо виднелись следы разрушительного действия наркотиков. При виде Аннет глаза ее сразу увлажнились, и она пробормотала:
— Мне так жаль. Вы уж простите. Сама до сих пор не могу поверить.
Аннет не выказала ей ни малейшего сострадания.
— Не надо извинений. Я вам не мать. Я здесь только потому, что беспокоюсь о ваших детях. Где они? — Все это она произнесла сердитым напористым шепотом.
— У подруги. Сможете вытащить меня из тюрьмы?
— Мы уголовными делами не занимаемся, Фиби. Только гражданскими. Через несколько минут суд назначит вам адвоката.
Слезы на глазах Фиби моментально высохли.
— А что будет с моими ребятишками? — спросила она.
— Ну, если обвинения будут подтверждены доказательствами, то вам с Рэнди придется провести в тюрьме несколько лет, в разных корпусах, разумеется. У вас есть родственники, которые могли бы взять к себе детей?
— Да вроде бы нет. Точно, нет. Семья от меня отвернулась. А в его семье все сидят, осталась только мать, но она сумасшедшая. Мне никак нельзя в тюрьму, понимаете? Я должна позаботиться о ребятишках. — На глазах ее снова выступили слезы, поползли по щекам. Она даже согнулась пополам, точно получила удар в живот, ее начала сотрясать дрожь. — Они не могут отобрать у меня детей, не имеют права, — громко сказала она, и судья обернулся к ним.
Саманта не могла удержаться от мысли: а о чем ты думала, когда пошла торговать наркотой? Разве о детях? Она протянула Фиби бумажный платок, похлопала по плечу.
— Ладно, посмотрим, что тут можно сделать, — сказала Аннет. Фиби вернулась на скамью подсудимых, в компанию своих соучастников в оранжевых комбинезонах. Саманта с Аннет уселись по другую сторону от прохода. Аннет шепнула:
— Строго говоря, она уже не является нашим клиентом. Наше участие в ее жизни закончилось, когда она забрала заявление о разводе.
— Тогда зачем мы здесь?
— Власти штата попытаются лишить ее родительских прав. Мы, конечно, проследим за этим, но мало что можем предпринять. — Какое-то время они наблюдали за тем, как обвинитель и судья обсуждают возможность выхода под залог. Аннет поступило эсэмэс-сообщение, она прочла его и воскликнула:
— О господи! Агенты ФБР пришли с обыском в контору Донована, Мэтти нужна наша помощь. Поехали!
— ФБР?