— Джентльмены, давайте покончим с этим делом прямо сейчас, чтобы утром начать со вступительных слов. Согласны?
— Судья, — обратился к нему Джейк, — я бы хотел возобновить ходатайство о переносе суда в другое место. Теперь, когда мы опросили первых тридцать восемь человек, стало ясно, что в целом эти люди знают о деле слишком много. Почти каждый признался, мол, что-нибудь да слышал о нем. Для гражданского процесса это необычно.
— Напротив, Джейк, — отозвался судья Этли. — Мне показалось, они отвечали на вопросы очень хорошо. Конечно, что-то они слышали, но почти все уверяют, что способны отнестись к делу без пристрастия.
— Согласен, судья, — подхватил Уэйд Ланье. — За несколькими исключениями этот пул произвел на меня хорошее впечатление.
— Ходатайство отклонено, Джейк.
— Неудивительно, — пробормотал Джейк тихо, но так, чтобы его услышали.
— Итак, готовы ли вы выбрать жюри?
— Я готов, — ответил Джейк.
— Давайте начнем, — согласился Уэйд Ланье.
— Прекрасно. Я отклоняю кандидатуры присяжных три, четыре, семь, девять, пятнадцать, восемнадцать и двадцать четыре. Есть вопросы?
— Да, ваша честь, — медленно произнес Ланье. — Почему номер пятнадцать?
— Он сказал, что знаком с семьей Ростон и глубоко опечален гибелью их сыновей. Подозреваю, он затаил предубеждение против всех, кто носит фамилию Лэнг.
— Но ведь он сказал, что это не так, ваша честь, — попытался возразить Ланье.
— Разумеется, сказал. Но я ему не верю. Он получает отвод. У кого-нибудь еще есть вопросы?
Джейк покачал головой. Ланье рассердился, но промолчал. Судья Этли не сбавлял темп:
— У каждой стороны есть право на четыре отвода без указания причин. Мистер Брайгенс, назовите вашу исходную дюжину.
Джейк нервно просмотрел свои заметки и медленно произнес:
— Хорошо. Мы берем номера один, два, пять, восемь, десять, двенадцать, четырнадцать, шестнадцать, семнадцать, девятнадцать, двадцать один и двадцать два.
Последовала долгая пауза, во время которой все сверялись со своими записями и что-то в них отмечали.
Наконец судья Этли произнес: