— Я должен объяснить вам наши с вами взаимоотношения. Я не являюсь вашим адвокатом. Я — адвокат по наследству мистера Хаббарда, и моя задача в этом качестве защищать его завещание и строго исполнять его распоряжения. Мне придется работать вместе с исполнителем завещания, им предположительно будет мистер Эмбург. Мы будем совершать действия, которых требует закон — выявлять потенциальных кредиторов, защищать наследственное имущество, составлять опись всего, чем он владел, и так далее. Если завещание будет опротестовано, а я уверен, что и произойдет, моей обязанностью станет участвовать в судебном процессе и бороться за его утверждение. Я — не ваш адвокат, поскольку вы — бенефициар наряду с его братом Энсилом Хаббардом и его церковью. Тем не менее вы и я — на одной стороне, поскольку мы оба хотим, чтобы завещание было исполнено. Вы это понимаете?
— Думаю, да. А мне нужен адвокат?
— Не особенно, во всяком случае, не на данном этапе. Не нанимайте адвоката до тех пор, пока он вам действительно не понадобится.
Уже скоро стервятники начнут кружить над ней, ими будет полон зал суда. А как же! Попробуйте положить на стол двадцать миллионов и отойти в сторону.
— Вы мне скажете, когда я должна буду это сделать? — наивно спросила она.
— Да, скажу, — ответил Джейк, хотя понятия не имел, как сможет дать ей подобный совет.
Он подлил себе кофе, только сейчас заметив, что Летти к своему не притронулась, и взглянул на часы. Они проговорили уже тридцать минут, а она еще не спросила о размере наследства. Белый и пяти минут не выдержал бы. Временами казалось, Летти впитывает каждое слово, а временами она выглядела так, словно от внезапного потрясения не могла осознать того, что он говорил.
Летти снова заплакала и вытерла слезы салфеткой.
— Вы хотите узнать, сколько вам причитается? — спросил Джейк.
— Думаю, в нужный момент вы мне это сами скажете.
— Я пока не видел финансовых документов, поскольку не был в его конторе, но вскоре побываю там. Однако, по словам мистера Эмбурга, Сет Хаббард недавно продал свою компанию и получил чистыми около двадцати миллионов долларов. Мистер Эмбург считает, что они скорее всего хранятся на счету где-то в банке. Кроме того, есть еще кое-какое имущество, вероятно, недвижимость. Одна из моих обязанностей — выявить все и составить опись для суда и бенефициаров.
— А я — одна из них? Из бенефициаров?
— О да, вы — в первую очередь. Вам причитается девяносто процентов.
— Девяносто процентов от двадцати миллионов?
— Да, может, чуть больше, может, чуть меньше.
— Боже милостивый, Джейк! — Она потянулась за салфеткой и снова расплакалась.
В течение следующего часа им удалось немного продвинуться вперед. В промежутках между срывами Летти на слезы Джейк сумел ознакомить ее с основами правоприменения по наследственным делам: сроками, участниками процесса, судебными процедурами, налогами и, наконец, передачей права собственности. Однако, чем больше он рассказывал, тем в большее замешательство она приходила.
Джейк догадывался: почти все, что он говорит, вскоре придется повторять. Он смягчил то, что касалось опротестования завещания, и сделал лишь весьма осторожный прогноз относительно того, чем все это может закончиться.
Зная судью Этли и его нелюбовь к зависшим делам и медлительным адвокатам, Джейк считал, что процесс, если допустить, что таковой будет иметь место, состоится не позднее чем через год, а может, и раньше. А учитывая, сколько денег на кону, проигравшая сторона, безусловно, будет апеллировать, поэтому до принятия окончательного решения пройдет еще года два.
Когда Летти начала осознавать, какие испытания предстоят и сколько это может занять времени, ее решимость окрепла и она взяла себя в руки. Дважды поинтересовалась, нельзя ли избежать шумихи.