Джейк кивнул.
— Но я не могу найти его банк, — настойчиво допытывался журналист. — Чем больше копаю, тем меньше узнаю о вашем клиенте.
— Я никогда не встречался с этим человеком, — заявил Джейк.
Думас записал и это.
— А вы не знаете, были у него долги? Когда я спросил мистера Эмбурга, он словно язык проглотил, а потом и вовсе трубку повесил.
— Без комментариев.
— Значит, если я напишу, что мистер Хаббард продал свою компанию за пятьдесят пять миллионов и не упомяну ни о каких долгах, потому что у меня нет сведений на этот счет, у читателей создастся впечатление, будто его наследство стоит гораздо больше, чем есть на самом деле, так?
Джейк кивнул. Думас понаблюдал за ним, подождал немного, потом что-то записал.
— Итак, главный вопрос, Джейк, состоит в следующем: почему человек, который стоит много миллионов, меняет завещание за день до самоубийства, полностью лишая семью наследства и оставляя все домоправительнице? Я правильно понимаю?
«Правильно, Думас, это главный вопрос», — мысленно согласился с ним Джейк, но ничего не сказал, только снова кивнул.
— А второй вопрос, наверное, такой: что именно увидели Сет и его маленький брат, если впечатление, которое это на них произвело, Сет не забыл и спустя полвека? Так?
— Это действительно очень важный вопрос, — ответил Джейк, — но не уверен, что это — вопрос номер два.
— Согласен. Есть идеи, где теперь может обретаться Энсил Хаббард?
— Никаких.
— Я нашел их дальнего родственника в Тьюпело, который говорит, что семья считала его умершим уже лет двадцать назад.
— У меня пока не было времени заняться поисками Энсила.
— Но вы этим займетесь?
— Да, он — бенефициар согласно завещанию. Моя обязанность найти его, если это возможно, или выяснить, что с ним случилось.
— И как вы собираетесь действовать?
— Понятия не имею. Еще не думал.