— Гораздо лучше, пастор.
— Тебе принести что-нибудь?
— Немного кофе. От него становится легче.
Кит вышел и закрыл за собой дверь. Найдя Робби, он сообщил ему, что Бойетт жив. Стенографистка распечатывала заявление Бойетта. Карлос с Бонни лихорадочно готовили прошение, которое уже получило название «Петиция Бойетта».
В адвокатскую контору приехал судья Элиас Генри, и его сразу провели в конференц-зал.
— Сюда. — Робби увлек его в маленькую библиотеку. Закрыв дверь, адвокат взял пульт дистанционного управления и сказал: — Вы должны это посмотреть.
— Что именно? — спросил судья Генри, усаживаясь в кресло.
— Одну минуту. — Робби нажал на клавишу, и на экране на стене появилось изображение Бойетта. — Этот человек убил Николь Ярбер. Мы только что записали его признание.
Запись длилась четырнадцать минут. Они оба смотрели, не проронив ни слова.
— Где он? — спросил судья Генри, когда экран погас.
— На диване в моем кабинете. У него злокачественная опухоль головного мозга, и он умирает. В понедельник утром он пришел к лютеранскому священнику в Топеке, штат Канзас, и во всем признался. Священнику с трудом удалось уговорить его сделать заявление, и они приехали в Слоун пару часов назад.
— Его привез священник?
— Да. Подождите. — Робби открыл дверь и, позвав Кита, представил судье. — Это он и есть, — пояснил он, похлопывая Шредера по спине. — Присаживайтесь. Элиас Генри — наш окружной судья. Если бы он председательствовал на процессе Донти Драмма, ничего подобного не произошло бы.
— Рад с вами познакомиться, — сказал Кит.
— Похоже, скучать в последние дни вам не пришлось.
Пастор засмеялся:
— Я и сам не могу понять, ни где я, ни что делаю.
— Тогда вы точно попали по адресу, — заметил судья Генри, и все улыбнулись, но тут же снова стали серьезными.
— Что скажете? — обратился к судье Робби.
Тот потер щеку и после короткого раздумья ответил: